Каждое выступление писателя, философа, публициста Владимира Сергеевича Бушина
оборачивается баталиями в Интернете. Ненавистники брызжут слюной, но
гораздо больше людей сердечно благодарят его за неудобную для власть
имущих правду.
- Доброго здоровья, Владимир Сергеевич! Как вы относитесь к своему возрасту?
- Впервые в жизни я увидел человека, которому стукнуло 90, в 1967 году.
Это был Василий Витальевич Шульгин, русский националист, депутат Думы, —
тот самый монархист, который входил в группу лиц, принимавших отречение
Николая II. Я познакомился с ним в Доме творчества писателей в Гаграх.
Помню, спросил, как, мол, он смотрит на нынешнюю Россию? Старик ответил:
«Мы, русские националисты, хотели видеть Россию великой и сильной.
Большевики сделали ее такой. И это меня с ними мирит». Ответ мудрый. И
дай Бог всем нам в эти годы такой мудрости.
- На вас ополчилась либеральная интеллигенция после того, как вы первым
открыто заявили, что стихотворение «Прощай, немытая Россия»,
приписываемое Лермонтову, написал не он. Не жалеете, что ввязались?
- За правду можно и пострадать. Смотрите сами. Во-первых, стих появился
только через 32 года после гибели поэта. Во-вторых, почему-то не
сохранилось ни черновика, ни автографа. Поэтому никто из видных
специалистов-лермонтоведов никогда не настаивал на авторстве Михаила
Юрьевича. И последнее: слишком уж большой переклик с пушкинским «К
морю». Ведь там — «Прощай, свободная стихия!». А Лермонтов не мог
допустить плагиата. Мою точку зрения поддерживают многие, например,
бывший директор Института русской литературы, сейчас советник РАН
профессор Николай Скатов, автор книги о Лермонтове в серии ЖЗЛ Владимир
Бондаренко.
- Сами стихи пишете?
- Пробую. Тем, кто приходит ко мне на выступления, при случае могу представиться и так:
Я жил во времена Советов.
Я видел все и убежден:
Для тружеников, для поэтов
Достойней не было времен.
Я жил в Стране Социализма,
Я взвесил все ее дела
И понял: никогда Отчизна
Сильней и краше не была.
Я жил во времена Союза
В семье несметных языков,
Где дружбы дух и братства узы
Страну хранили от врагов.
Я жил в эпоху Пятилеток
И был голодным иногда,
Но видел я — мой глаз был меток, -
Нам светит горняя звезда.
Что ж, ошибались мы во многом,
Но первыми прорвали мрак.
И в Судный день, представ пред Богом,
Мы развернем наш Красный Флаг.
- Кто ваш читатель сегодня?
- В начале 90-х произошла контрреволюция. Страну ограбили, народ жестко
разделился на богатых и бедных, то есть на грабителей и ограбленных. Я
остался советским человеком. С этой, моей, стороны осталось большинство
обманутых людей. Когда-то Людмила Гурченко прекрасно исполнила песню
Пахмутовой «Остаюсь с обманутым народом!». И современная власть
полностью пренебрегает мнением народа.
- Именно поэтому вы настаивали, чтобы у Российского гимна остались прежние слова Михалкова?
- Старший Михалков, в отличие от своих сыновей, достоин глубокого
уважения. Он был благороднейшим человеком и талантливым баснописцем,
прекрасным детским писателем. Человек с юмором. Много доброго сделал
людям. Ему ставят в вину то, что он переписывал гимн. Но что такое гимн?
Это песнь во славу Родины! И в своих текстах Михалков прославлял нашу
Отчизну.
Совершенно иначе я отношусь к Андрею Вознесенскому, хотя раньше мы были
близкими приятелями. Мы первыми напечатали в «Литературке» поэму
Вознесенского «Мастера». С этого и начался его взлет. Но когда вместе со
сворой клеветников он стал поносить Шолохова, мол, тот украл книгу, то,
кроме как подлостью, это нельзя назвать.
- Правда ли, что при советской власти можно было преуспеть только через членство в Компартии?
- Брехня! Долгие годы председателем правления Союза писателей РСФСР был
Леонид Соболев — беспартийный. Константин Федин, лет 15 возглавлявший
Союз писателей СССР, тоже был беспартийным. Во главе Академии наук,
Московского университета долгие годы стояли беспартийные ученые. Леонид
Леонов, получивший шесть орденов Ленина и несколько Сталинских премий, в
партии не состоял. Маршал Леонид Говоров был когда-то офицером царской
армии и долгие годы, уже командуя фронтом, оставался вне партии. Маршал
Борис Шапошников был назначен начальником штаба Красной Армии, будучи
беспартийным. Известный всему миру хореограф Игорь Моисеев тоже не
вступал в КПСС. Хватит или продолжить?
Зато, например, нынче свободомыслящий телеведущий Владимир Познер очень
любил заседать в парткомах и партактивах. И половина остальных
«демократов».
- Недавно праздновали юбилей Александра Солженицына. Его возвели в ранг
чуть ли не вершителя народных судеб, а вы на нем и его сочинениях камня
на камне не оставили! Почему?
- В свое время я с большим вниманием и даже сочувствием прочитал его «Один
день Ивана Денисовича». И не раз весьма одобрительно писал об этой
повести. Да разве я один! И Симонов, и Маршак, и Чуковский, и Бакланов…
Хорошо отозвался Шолохов. Но его «Архипелаг ГУЛАГ» — это доказательство
того, что лучшие сорта лжи фабрикуются из полуправды. А теперь это
сочинение внедряют в беззащитные головы школьников. Оно требуется
властям для охаивания всего советского. Для этого же и демократам нужно.
Его нахваливает Борис Немцов, взывает: «Читайте Солженицына!» Но кто,
скажите, будет читать эту трехтомную тягомотину? Вдова сократила его для
школьников в четыре раза. Медвежью услугу оказала покойнику. Теперь-то
один томик одолеть можно. И прочитавшим будет понятно, сколько там
невежества и вранья, ненависти и тупоумия! Представьте, там написано,
что «из-за лесов и болот Наполеон не нашел Москвы». Как это мог написать
русский человек с высшим образованием?
Ведь каждый четвероклассник
знает и о Бородинской битве, и о пожаре Москвы, и о бегстве и гибели
армии Наполеона. Одна такая нелепость в книге наводит на мысль, что к
ней приложило руку ЦРУ. А чего стоит его заявление, что ему безразлично
было, чем закончится Отечественная война: победили бы немцы — ну и что!
Сняли бы, говорил, портреты с усами и повесили бы портреты с усиками.
Всего и делов!
Он был лагерным стукачом под фамилией Ветров и сам признался в этом в
«Архипелаге…». Его вдова, пытаясь как-то мужа обелить, говорит, что вот,
мол, он же сам признался. А так никто бы об этом и не узнал. Смешно до
глупости! В КГБ остались же документы, которые и были опубликованы
сперва за границей, потом у нас. Я привожу один доносик в своей книге о
Солженицыне. Этот донос привел к гибели нескольких заключенных.
- Да, вот она совесть нации…
- Если этот нобелевский лауреат писал, что в советских зверинцах хищников
кормили приговоренными к расстрелу живыми классовыми врагами, о чем
можно вообще говорить! Или что «роту заключенных около ста человек за
невыполнение нормы загнали на костер — и они сгорели!» Это же
болезненный бред.
- Как же тогда можно оценивать присуждение Солженицыну в 1970 году Нобелевской премии?
- Да иначе и не могло быть. Вот если бы не присудили, это была бы загадка.
Так сложилось и с Нобелевской премией Пастернаку, роман которого
превратили в знамя антисоветчины. Кстати, Владимир Набоков очень точно
охарактеризовал этот роман, назвав его «исторической фальшивкой». И Анна
Ахматова резко осудила «Доктора Живаго». А вот Шолохову дали
Нобелевскую премию за «Тихий Дон» по делу. Но они это сделали
вынужденно, чтобы выглядеть приличней в глазах мирового сообщества.
- Среди тех, кого вы сурово критиковали, был и Булат Окуджава.
- Архимандрит Тихон (Шевкунов) выпустил интересную книгу «Несвятые
святые». Неожиданно нахожу там среди «святых» Окуджаву. Пишу
архимандриту письмо, знает ли он о том, что Окуджава приветствовал
расстрел российского парламента? И открыто заявил в газете: «Смотрел на
это с наслаждением». Известно ли архимандриту, что Окуджава называл себя
фашистом, воевавшим против фашистов? Или что его почему-то «удручают
размеры нашей страны»?
- Как тогда прикажете оценивать роль в нашей истории других видных
общественных деятелей, которых именуют «совестью нации»? Допустим,
академика Дмитрия Лихачева?
- Он немало сделал в области изучения древнерусской литературы, за что и
получил в свое время Сталинскую премию и множество орденов. Но то, что
он говорил по телевидению до и после контрреволюции, решительно
противоречит одно другому. К примеру, раньше вспоминал, что когда сидел в
Соловках, если ему нужно было поработать в библиотеке с книгами и
документами, то писал заявление с просьбой отпустить на неделю-другую в
Ленинград. И его отпускали. И он ходил по театрам, библиотекам, на
свидания. Потом возвращался на каторгу… Но потом, уже в эти окаянные
дни, рассказывал, что однажды его чуть не расстреляли. За что?
Неизвестно. Дальше — еще интереснее. Мол, спрятался он от
преследователей за поленницей дров. Да так хорошо спрятался, что не
нашли даже с собакой. А на другое утро все и забыли, что его полагается
расстрелять.
Или взять такой факт. Лихачев почему-то все время утверждал, что был в
советское время невыездным. Но в Иностранной комиссии Союза писателей
издавался информационный бюллетень, где отмечались все заграничные
поездки его членов. Так вот, я насчитал там десятка полтора поездок за
границу «невыездного» академика. Не исключено, что ездил он еще туда и
по линии Академии наук. Вот такая «совесть нации».
- Интересно, что же вы тогда скажете об академике Сахарове?
- В лучшем случае о нем можно говорить, как о блаженном. Выступил однажды
академик на страницах канадской газеты «Сitizen». Наплел там, будто наши
летчики расстреливали с самолетов своих же товарищей, попавших в плен к
афганцам. Хорошо помню ответную публикацию возмущенных
воинов-«афганцев» на страницах «Комсомолки». А вскоре на одном из
заседаний Съезда народных депутатов академика спросили, откуда, мол,
такая жуткая информация? Слышал по радио, говорит. По какому радио? Не
помнит. Когда это было? Забыл. Ну, а какие-нибудь имена, названия
воинских частей, географические названия сохранились в памяти? Ничего не
смог назвать!
Его и сослали в Горький, чтоб не болтал в таком духе, давая бесчисленные
интервью иностранным газетам. Болтунов, порочащих Родину, от нормальных
людей нужно изолировать. И сейчас полезно было бы сослать таких, как
Сванидзе и Млечин, куда-нибудь, извините, в Пизу.