Однажды, мне довелось встретился с одним человеком. Это был умный и
мудрый человек, вся его жизнь прошла под знаком борьбы, что не могло не
вызывать уважение. Он водил меня по своему дому и кораблю, стоящему у
причала и очень охотно рассказывал о своей жизни.
Да, такую жизнь прожить, не поле перейти, думал я. В какие только
переделки он не попадал, какие только препятствия не преодолевал, везде
он выходил победителем. Не жизнь, а книга! Но, что вызвало у меня
удивление, так это то, что весь его дом был увешан перегоревшими
лампами. Ну, помните, ещё те, старого советского образца. Они уже очень
давно не горели, но он протирал с них пыль, поэтому стёкла и контакты
блестели. Их было много. Прочитав на моём лице удивление, он спокойно,
без раздражения, произнёс, мол, это самые чистые в стране лампы. Других
таких чистых не найти.
Я возразил, пытаясь объяснить, что, во-первых, они совсем не чистые
- внутри полно чёрной копоти, да и толку-то от них - ноль, ведь не
горят же. Но, то ли его уже подводило зрение, то ли он не хотел видеть, а
может быть, его покоряла их внешняя изящность и блеск и он готов был
закрывать глаза на явные недостатки.... В какой-то момент даже
показалось, что говорит он искренне и я решил не настаивать. Да, мне не
светит его лампа, но если она ему нравится, попробуем ужиться с этой
проблемой.
В конце концов, подумал я, бывают у людей разные увлечения и
рациональность, с которой я подошёл к его старым лампам, тут не
работает. Не видит он грязи в них, устраивает его их полная
бестолковость и, несмотря на то, что вокруг полно новых, эффективно
работающих ламп, он верен этим, старым, до фанатизма.
Так вот, на днях я получил известие, что часть его блестящей
коллекции разбилась. Как уж там это произошло, я не знаю, но разбились
именно те лампы, которые он называл самыми чистыми. Это были большие, с
грациозными формами и цоколями, лампы. Мне по-человечески стало жаль его
стараний, а так же веры в то, что когда-нибудь его лампы дадут свет. Не
дадут, сколько не натирай и не подпитывай электричеством.
И тут мне вспомнились слова, когда-то прочитанные в интернете. К
сожалению, автор неизвестен. С вашего позволения, я их процитирую,
поскольку, к моим воспоминаниям они подходят как нельзя лучше.
Если лошадь сдохла - слезь. Казалось бы, всё, просто, но... Мы
уговариваем себя, что есть еще надежда. Мы медитируем возле дохлой лошади. Мы
бьем лошадь сильнее. Мы садимся на дохлую лошадь и создаем себе в воображении
иллюзию скачки.
Мы категорично говорим: «На самом деле, мы всегда так скакали».
Мы организовываем сессионные мероприятия по оживлению дохлых лошадей. Мы с
пеной у рта объясняем, что наша дохлая лошадь на самом деле гораздо «лучше,
быстрее и сильнее», чем это кажется. Мы покупаем средства, которые помогают
скакать на дохлых лошадях. Мы посещаем другие места, чтобы посмотреть, как там
скачут на дохлых лошадях.
Мы собираем друзей, чтобы дохлость лошади
проанализировать. Мы ищем квалифицированных специалистов по дохлым лошадям. Мы
изменяем критерии опознания дохлых лошадей. Мы плачем возле лошади и
уговариваем ее не быть дохлой.