Инфосила
Инфосила
» » "Комбинат все равно построят" / История одного бунта
Вход
» » "Комбинат все равно построят" / История одного бунта

    "Комбинат все равно построят" / История одного бунта

    Автор: Олег Култаев от 20 сентябрь, раздел: Информация / Экология, просмотров 4 218
    • Не нравится
    • 0
    • Нравится

    Антиникелевый бунт на Хопре - самый массовый и удивительный протест в провинциальной России. Сейчас, через год, многие из хоперских казаков уехали защищать Донбасс. Можно сказать, что они патриоты, а можно - что им просто охота с кем-то повоевать. А может, это одно и то же - потому, что братоубийственная война в Донбассе, как и хоперский бунт - это история про острый кризис нашего общего существования, поиск потерянного страной смысла.

     
    Житенев идет по коридору, подняв голову, расправив плечи, с полуулыбкой. Видно, что он слегка гордится тем, как его ведут, - в наручниках, руки за спину, вокруг люди смотрят. Михаил Безменский выглядит так, словно его ведут убивать, - он серого цвета, взгляд мертвый, затравленный.
     
    На вопросы судьи, биоробота женского пола, Житенев отвечает задорно и пафосно:
    - За что вы меня судите? Что я свою землю люблю? За то, что ее защищал? Да, взял деньги, которые мне УГМК навязало, и что? Ничего я не вымогал ни у кого!

    Ясно, что вины он за собой не чувствует, в его системе ценностей греха он не совершил. Вспоминается анекдот про партизана, сдавшего свой отряд: "Ну ребят, вы что, обиделись что ли?"
     
    Зам директора УГМК Евгений Брагин едет в Новохоперск, выступать перед жителями. Он должен разъяснить официальную позицию компании. ДК забит народом, стоит страшный шум.
     
    - Я готов говорить, отвечать, но у меня есть одно условие: вы должны слушать.
    Улюлюканье, крики "Не надо!" "Что вы нашу судьбу решаете?!" "Та шо он доброго скаже!"
    - Эмоции бурлят, очень много слов, страшных картин, - мягко говорит Евгений, - Приведу один простой пример: у горно-обогатительных комбинатов выбросов в атмосферу нет. Все эти ужасы, которые вам рассказывают, это просто-напросто неправда...
     
    Гам, свист, улюлюканье, топанье ногами, полная обструкция. Брагин ласково улыбается в зал - перед ним сборище идиотов.
    - Спасибо, что послушали...
     
    Хопер

    Донские пейзажи начинаются еще до Дона - плоская, расквадраченная лесополосами воронежская степь вдруг вылетает на обрыв, распахивая горизонт. Как следы гигантских пальцев, прорезают степь широкие долины донских притоков - Битюга, Осереди, Хопра и Медведицы. Меловые горы берегов, широкие излучины рек - и бескрайние просторы за ними, обещающие свободу и неизвестность.
     
    Новохоперск - маленький городок, скорее даже станица, семь тысяч жителей, на высоком холме над слиянием Хопра и Савалы. В прошлом - типичный купеческий городок на границе казачьих земель: единственная длинная улица, площадь, собор. Советская власть построила тут только спиртзавод, а так особо не тронула. Городок, конечно, не богатый, но и без признаков запустения.
     
    В Новохоперске все вяжут. Женщины все и всегда, за любым занятием, в основном у телика, не думая, с детства до смерти - весь городок занимается пуховыми платками. По долине Савалы, с запада на восток, из Украины в Казахстан тянется нитка железной дороги. По выходным на вокзал в шесть утра приходит поезд, на котором приезжают челноки, плотные женщины лет пятидесяти из Волгограда, Самары, Воронежа, Казани, Киева, Уфы, Питера. На вокзале их ждут таксисты, уже много лет знакомые, и везут на рынок. Мы подъезжаем туда раньше, к пяти.
     
    Ночь, на заснеженной площади за бетонным забором - ряды машин и прилавки, над каждым неоновая лампочка от аккумулятора. Уже разложились - завалы платков, вязаных жилеток, носков и варежек. Вокруг прыгают тетки и дядьки, закутанные во много слоев, а поверху - все тот же пуховый платок. Скрипя валенками по ночным улицам, черными точками стекаются к рынку хоперские женщины. Каждая несет что-то, связанное на неделе, между другими делами. Пар изо всех ртов - минус тридцать, мороз залетел из приволжских степей и Казахстана. Над рынком - уходящий в ущерб серп месяца.

    Коз держат жители окрестных сел и хуторов, потом всем районом прядут, вяжут, пушат. В 90-х тут было тяжко, но после дефолта доллар подорожал, челноки стали закупать местные платки - и жители потихоньку оклемались.
     
    - В начале нулевых хорошо было: у всех кризис, а мы роскошно жили... - рассказывает Нина Мартьянова. Нина - рослая базарная баба, за пятьдесят, один из главных лидеров антиникелевого сопротивления, рыночные тетки - ее актив. Вообще, протест держится в основном на мелком купечестве, которое само себя кормит.
     
    - Мы все в долг торгуем, без денег, даже цыганам верим. Хоть и не большой оборот, а все-таки тысяч на сто мне всегда должны. И, знаешь, за все время ни разу никто не кинул. Только одна сука года два назад набрала у всех товару, а с ней инсульт случился.
     
    - Так почему сука-то?
    - Потому, что у ней четыре квартиры, надо же одну продать, расплатиться. Она все тянет-тянет, а цены падают.
    С момента, когда стало известно о строительстве комбината, цены на дома в районе упали в два раза.
     
    Компания

    В начале 2012 года стало известно, что Федеральное агентство по недропользованию объявит конкурс на разработку медно-никелевых месторождений в Воронежской области. Выяснилось, что тут находится третье в России крупнейшее залегание никеля - после Норильска и Кольского, уже изрядно потрепанных. Конкурс выиграла "Уральская Горно-Металлургическая Компания", тогда тут никому не известная.
     
    Малоизвестность "УГМК" связана с личной скромностью ее владельца. Искандер Махмудов, один из богатейших людей России, олигарх самой первой гильдии - персона совершенно непубличная.
     
    Он не дает интервью, не хвастается дорогими игрушками, никогда не мелькает в светских и политических хрониках.
     
    Известно о нем очень немного: умный и обаятельный пятидесятилетний узбек с круглой головой, в юности - гэбэшный переводчик, знает пять языков, очень любит акул и коллекционирует их чучела. Цветными металлами занялся сразу после перестройки, вместе с братьями Черными.
     
    Как и полагается в гангстерских сагах, дикие и амбициозные главари первой волны высоко взлетают и падают, став жертвой собственных страстей. А из тени выходят их консильери - незаметные, спокойные, умеющие договариваться.
     
    Сейчас, кроме медной империи, объединенной в холдинг "УГМК", Искандеру Махмудову принадлежит "Траснмашхлдинг" (почти все локомотивные и вагонные заводы страны), половина российских электричек, "Аэроэкспресс", часть "Трансойла" (ж/д перевозки нефти), "Кузбасразрезуголь" (вторая по величине угольная компания), "Мосметрострой" и сотни других компаний. Они строят самолеты в Чехии, запускают спутники с Байконура и собирают калаши в Ижевске. Сегодня главные партнеры Искандера - могущественные друзья президента Владимир Якунин ("РЖД") и Геннадий Тимченко ("Трансойл"), и он входит в тройку главных получателей госзаказов в стране.
     
    Не дающий интервью Махмудов известен одной программной репликой, сказанной в 2002-м: "Мы в политику не лезем, мы бизнесом занимаемся. Попросят - поможем. Мы все солдаты Путина..."
     
    Народ

    Рынок, люди продают дрова, одежду, овощи, мед, речную рыбу - народец явно бедный. Делаю маленький опрос - подавляющее большинство против никеля, но настроены пессимистично.
     
    - Что будет? А сам как думаешь? Что папа скажет - то дети и будут делать...
     
    - Да будет, как у нас со спиртзаводом: приезжает проверяющий: "Почему у вас слив? Давайте объяснение. Не, этого маловато, еще давайте."
     
    - Они взвесили - сколько народ стоит, а сколько никель. Ну и решили: хер с ним, с народом. Раз решили - построят.
     
    - А потом скажут нам, как на Арале: произошла ошибка, извините...
     
    - Как вы к никелю относитесь?
     
    - А как вы относитесь, если я зажму ваши яйца в тиски?
     
    - Мы вообще-то против, - говорит толстая торговка мясом, - но я говорить не могу. Я бычков держу, типа, как фермер, мне с начальством нельзя ссориться. Вон его спроси лучше.
     
    Один из продавцов, маленький мужичок, оказывается активистом.

    - Раньше на митинги все ходили, теперь всех задавили. Кто что-то говорил - всех увольняют, кто на зарплате, все боятся. Открыто не скажут, что за никель, а как-нибудь уволят.
     
    Заведующая детсадом что-то покричала - пошла под сокращение. Есть мужики, которые готовы бороться, - жены их говорят: я с тобой разведусь. И так работы нет, а еще уволят. У кого дети в школе учатся, у кого в институте. Если только ночью выйти, сломать что-нибудь. Оружия у нас нет - а то бы мы их перебили давно. Ну а перебьем мы их - они что ли виноваты? Я сам буровиком был. Новых пришлют. Да и поломали уж - Караулов по телевизору говорит: "Там организованные отряды, нацисты." Ты приедь, погляди, где правда-истина! Раньше смотрел я эти передачи, а теперь бросил.
     
    И нет такого начальника, который бы тебя выслушал и сказал: ладно, разберемся, примем решение. Гордеев говорит: "Против воли народа ничего копать не будем," а референдум нам делать не разрешили. Колючкой от нас отгородились. Говорят: недра принадлежат государству. А государство кому? Никто к людям не выйдет, не поговорит. Гордеев приехал открывать бассейн - милиция все оцепила, они откуда-то сзади заехали, он на секунду вышел, махнул рукой - и все. В администрацию придешь - крутят-крутят, приходите завтра, послезавтра. Придешь послезавтра - ой, а он уехал. Говорят: "Ой, да чавой вы кричите. Да там вас горстка однай..."
     
     
    За никель оказывается один, здоровенный шестидесятилетний дядька, продающий торговцам чай.
     
    - Да, я за! - вызывающе говорит он - видно, что быть в оппозиции нелегко. - Кому плохо, что работа будет, народа будет больше, уезжать в Москву люди не будут? Я тридцать лет в Норильске прожил, прямо рядом с отвалом никелевого комбината. От работы плохо еще ни кому не бывало!
     
    Полтора года назад Институт Социологии РАН провел в Новохоперском районе большое научное исследование, из которого выяснилось, что против разработок никеля выступают 98% населения, при этом 64% людей ходили на митинги, 58% - готовы к блокированию магистралей, а 20% - к нападению на представителей власти.
     
    Замечаю, что отношение к никелю жестко коррелируется с наличием усов: все усатые против.
     
    За городком раскрывается бескрайняя, манящая, сизая долина, десятки километров воздуха, Хопер, слившись с Савалой, вьется к Дону. Я думаю, что не случайно, беглые крестьяне оседали именно здесь. В этих донских обрывах есть что-то про свободу. Человек, стоящий на обрыве, между своей судьбой, свободой и историей - об этом, собственно, весь "Тихий Дон".
     
    Бунт

    Бунт начался со статьи в районной газете. Узнав о конкурсе на Елку и Елань, сотрудник Хоперского заповедника Володя Давыденко стал читать литературу по никелю - очень перепугался и поделился с земляками тем, что вычитал. Районные газеты в провинции и так читают почти все, а володину статью еще стали все друг другу пересказывать - и в магазинах, и в соцсетях. Это сочетание вызвало неожиданную химическую реакцию - буквально за месяц все население востока Воронежской и запада Волгоградской областей затрясло. Все тоже бросились читать про никель, а много хорошего про него в интернете не прочтешь: Норильск - одно из самых грязных мест на планете, вокруг города на десятки километров не растет ничего живого. Риск умереть от рака там в два раза больше, чем по стране, длительность жизни на десять лет меньше - ну и так далее.
     
    (Приехав с Хопра, я несколько месяцев пытался разобраться, кто говорит правду, и насколько на самом деле вреден комбинат. Отчет об этих попытках ниже. Все там чрезвычайно запутанно, но основания боятся у жителей, безусловно, есть. Ни компания, ни государство не дают никаких гарантий, одни красивые слова. При этом сделать из Черноземья новый Урал они намерены всерьез.)

    В марте-апреле 2012 года в "одноклассниках" и "контакте" возникли антиникелевые группы, люди стали знакомиться и 13 мая несколько сотен человек съехались на первый, маленький митинг в Борисоглебске. Глухие степные районы, уже сотню лет не знавшие никакой общественной активности, вдруг загудели. На следующие митинги вышло огромное, по местным меркам, число людей: десять тысяч в восьмидесятитысячном Борисоглебске, пять тысяч в Новохоперске с его семью тысячами жителей, три тысячи в селе Елань-Колено. Все лето Хопер трясло. В районе месторождений на митинги ходили просто все, кто мог ходить. Выступления покатились и по другим райцентрам и селам - Анне, Поворину, Жердевке, Грибановке, Песках - при полном отсутствии организации.

    - И мы были такие радостные, - рассказывает Оксана Житенева, - вот нас услышали. Резолюцию мы отправили везде, куда думали, что нам помогут. Вот сколько людей против! А на все была тишина. И мы стали доставать нашу администрацию - всякими письмами, чтобы ответы нам присылали. Уже мы знали, что нужно отправлять заказным письмом, с уведомлением. Но на все - отписки, отписки, отписки.
     
    Главным страхом местных жителей стал прогноз, что из-за шахт пропадет вода в колодцах. Действительно, разработка недр часто сопровождается возникновением так называемой "депрессионной воронки" - понижением уровня грунтовых вод вокруг месторождений, иногда на десятках километров. Возник десяток инициативных групп - "Зеленая Лента", "Стоп-Никель", "Движение в защиту Хопра", "Инициативная группа Новохоперска", независимые казачьи автономии...
     
    На митингах царила атмосфера маниакального подъема, все вдруг проснулись обнаружили друг друга, стали общаться. Откуда-то вылезли самые разные люди - движимые амбициями, желанием покрасоваться, тоской по правде, чувством толпы, страхом за родной дом, потребностью в общем враге, желанием срубить бабла по-быстрому - сотни и сотни людей. Тем летом, приехав в деревню, я глазам не поверил: на каждой четвертой машине красовалась наклейка с перечеркнутым значком Ni.
     
    - Кто-то позвал: "Юр, а приходи к нам, там активисты собираются." - рассказывает Юра Лебедев, - А я и слова такого не знал "активисты" - но приятно было. И поехало. Раньше-то я серой мышкой жил: дом-бизнес, а тут такое началось. Подходят люди на митинге: "Кому деньги сдать на движение? Попу, может?" "Деньги? Попу? Да ты что! И не увидишь их никогда..." Давайте сами, коробку сделали, таскаем, только имена на бумажку записываем. А что мы можем людям дать? Только имена записать, чтобы в церкви за них помолиться. Люди суют кто сто, кто тысячу. Одни ребята с Воронежа пятерку ложат - я растерялся: куда ее девать, как расписываться? Ничо, ни копейки никто себе из кассы не взял. Мы с Оксанкой двадцать тысяч своих отдали - а потом уж и считать перестали. Ну а что? Кто, кроме нас-то?

    Зашевелилось вдруг казачество, давно превратившееся в манекен. За двадцать лет люди привыкли, что "казак" - это бессмысленный пузатый алкоголик в лампасах и с плеткой из секс-шопа. А тут масса людей вспомнила, что и они тоже казаки. В связи с никелем они вдруг почувствовали смысл в этом понятии, он словно нащупался сквозь столетнюю амнезию. Словно нашлись слова для чего-то, что сто лет не могло выразиться.

    Лицом протеста поначалу была Валентина Боброва - националистка из Борисоглебска, писаная красавица, мать троих детей, офицерская жена, очень решительная и боевая. Прекрасная, как "Свобода" Делакруа, она круто смотрелась на митингах и резала правду-матку, часто вставляя слово "русский". Вокруг нее сложилась первая антиникелевая организация "Зеленая лента".
     
    - Мы вообще старались без лидеров, - говорит Нина, - Потому что с лидерами они быстро разберутся.
    Поскольку официальные организации - "Союз Казаков России" и "Всевеликое Войско Донское", говорить про никель поначалу забоялись, в Урюпинске и Новохоперске возникли независимые "национально-культурные казачьи автономии". В Новохоперске атаманом выбрали нервного, худого автослесаря Игоря Житенева.
     
    - Мы с Игорьком, я помню, сели - говорит его жена Оксана, - Кристинка, дочка наша, была, и игорева мать. Она говорит: "Игорь, куда ты лезешь? Почки тебе отобьют, как Крикунову," - это у нас там смотрящий в районе был, его покаличили. Игорек говорит: "Я их не боюсь, пусть, что хотят, делают." Ну и мы с ним тогда решили, что надо идти до конца...

    - Они открыто говорят: "Мы придем, все раскопаем и нас ничто не остановит", - говорил Житенев на одном из митингов, - Но сейчас на нашей земле происходит уникальная вещь: образовывается гражданское общество, настоящее. Не какое-то придуманное, а искреннее, настоящее гражданское общество. Они вошли сюда, плюют на нас, считают, что деньги решат все. Но деньги приходят и уходят, а люди и земля остаются. Этого никелевого производства не будет - потому что это не Божье дело. Даже если нас всех перебьют, Бог им все равно не позволит построить эту шахту - завалит или затопит, но ее здесь не будет...
     
    Было удивительно, что простой автослесарь так хорошо говорит.

    Начальство
     
    Губернатор Алексей Гордеев, просвещенный, импозантный путинский вельможа, приехавший в город открывать новую районную больницу, испытал непривычные ощущения, идя сквозь толпу, скандирующую "Позор!" "Люди кричат, хлопают в ладоши, - вспоминает Нина Мартьянова, - а они идут, вся комиссия, все красные, ножонками переступают..."

    "Моя позиция незыблема, - говорил он по телевизору, - Если жители района выскажутся против, разработка никеля не начнётся. В моей власти – не допустить начала реализации проекта, так как компания, которая получила право на разведку и разработку месторождений, должна подписать соответствующее соглашение с регионом..."
    Районное начальство оказалось между молотом и наковальней - с одной стороны, надо было все это гасить, а с другой, давить открыто оно боялось. Полагаю, что поначалу протест был им даже выгоден, поскольку повышал цену лояльности. Но сложно сохранять неприступный вид, когда две трети жителей района митингуют под окнами. Все время приходилось убегать от активистов.
     
    - Мэр наш один раз даже жену бросил с покупками у дороги. Видим - подъезжает к рынку, подходим спросить, - а он по газам...
     
    Глава администрации района встречался с активистами и уверял, что он всем сердцем с ними и, как может, убеждает Воронеж и Москву отказаться от проекта. (На самом деле, единственной реакцией районного начальства на известие о разработках, была мелкая коррупция.) Тем временем все активисты, работавшие в госучреждениях, были уволены, а всем бюджетникам передали, чтобы на митингах их не было.
     
    - Но после этого, - вспоминает Оксана Житенева, - нас стала власть замечать, разговаривать. Кто в бюджетных организациях работал, - уже всех выгнали. И больше нечем было на нас повлиять. По больницам и школам начали ездить лекторы из Воронежа, объяснявшие коллективам, что "комбинат все равно построят, правительство уже все решило, и задача местного населения извлечь из этой ситуации хоть какую-то выгоду, а не митинговать и добиваться приезда ОМОНа".
     
    Представлять проект в Воронеж приехал один из топ-менеджеров холдинга Григорий Рудой - гладкий человечек, похожий на Чичикова в калягинском исполнении. Он явно не понимал, что тут происходит, с прессой и публикой говорил свысока, через губу. На вопрос, будет ли он общаться с экоактивистами, Рудой ответил: "Почему я должен с ними разговаривать? Пусть протестуют. В срок, предусмотренный лицензией, мы согласовали проект с теми инстанциями, которые предусмотрены законодательством. Лицензию нам выдали Роснедра. Если вы недовольны Роснедрами - пишите жалобу... Вся наша деятельность направлена на соблюдение природоохранного законодательства, нормативов и требований."
     
     

     
    Изюминка была в том, что за месяц до того Григорий Николаевич был отпущен из "Матросской тишины", где он содержался по подозрению в подкупе чиновников Росприроднадзора. Рудой был задержан в московском ресторане "Чайхона", где передавал 90 тысяч евро начальнице управления экологического контроля Людмиле Плющ. По версии следствия, Плющ организовала в своем ведомстве целую систему фальшивых проверок предприятий. Рудой просидел месяц - УГМК сумело доказать следствию, что деньги были не взяткой, а платой за консультацию. На Хопре выступление Рудого, естественно, вызвало прилив энтузиазма.

    Люди подали в райизбирком заявку на местный референдум и попытались изменить устав района, чтобы сделать должность главы администрации выборной. Депутаты проголосовали - и, конечно, во всем отказали, сославшись на то, что недра - федеральная собственность. На самом деле, голосовать это не запрещало, но допустить фиксацию воли народа было нельзя - а то вдруг Гордеев ее узнает.
     

     

    Мэр Новохоперска издал указ, запрещающий собираться на городской площади. Указ получился совершенно щедринский - как и сама площадь, с ее собором, лавками и гусями: "орган местного самоуправления отказывает в согласовании проведения публичного мероприятия в случаях, если в уведомлении в качестве места проведения публичного мероприятия указано место, в котором проведение публичного мероприятия запрещается..." Тем не менее, за два года в области прошло больше сорока антиникелевых митингов. Народ стал съезжался митинговать на поля над месторождениями.

    Месторождение
     
    Мрачный зимний день. Полузанесенные снегом поля и лесополосы, грязные и безнадежно-тоскливые. На одном из полей - база пришельцев: колючая проволка, за ней - зачехленные буровые, похожие на косые хвосты самолетов.

    - Видишь, наклонные вышки? Это они на уран бурят, я точно знаю, - шепчет мне Нелли Рудченко, рыхлая женщина, ковыляющая на больных ногах, в миру - торговка платками, в борьбе - лидер "Инициативной группы Новохоперска". Никакого урана тут, конечно, нет, местных жителей клинит.

    На воротах коммандос в черной униформе, над забором треплется казачий триколор с оленьком. Это ЧОП атамана Афрамеева, нанятый холдингом, чтобы показать, что казаки, на самом деле, за них. За главного - тяжелый кавказец, с глазами в красных прожилках.
     
    Хрипит, что прошел Чечню, Южную Осетию и Сирию: "Вот только три месяца из Дамаска..." Все остальные "казаки" тут такие же. Впрочем, это не важно: запарились бы - нашли бы и настоящих.
     
    - Мы казаков не боимся, пусть сунутся...
    - А вас не смущает, что люди тут не хотят строительства?
    - А никого не волнует, чего они хотят. Земля государственная? Ну и все!
     
    Как часто бывает в иерархических структурах, рядовые бесхитростно транслируют то, что думают генералы.

    У открытых ворот базы замерзшей колее прочно стоит бабка с антиникелевым плакатом "Не отдадим наши поля и реки на растерзание лживой УГМК." Поодаль - два казака. С той стороны за воротами - под парами джип с прицепом, на котором моток сетки-рабицы. Бабка не дает ему выехать. Внутри - охранники, снаружи топчутся пятеро ментов. Все, кроме бабки, снимают друг друга на видео.

    Через полчаса из ворот выходит красотка на шпильках, с выключенным взглядом, юристка УГМК, которая не может уехать с базы.

    - Вы мешаете нашей хозяйственной деятельности.
    - Мы с захватчиками боремся!
    - Ну, послушайте, есть лицензия, которая выдана правительством Российской Федерации...
    - Ой, да ладно, все это мы слышали! Всю эту галиматью знаем! Умничать тут не надо, у себя на Урале умничай, дорогуша!

    Офис УГМК в Новохоперске - незаметная дверь, запертая, несмотря на рабочий день. Пару раз тыркаюсь, выхожу и растерянно стою на крыльце.

    - Че, на работу устраиваться пришел?
     
    Надо мной нависает огромный усатый дядька с глазами и носом, покрытыми кровяными прожилками.
    - Да нет, я журналист.
    - Ааа. А то я уже въ..бать хотел...
     
    Застава

    Мы ездим из одного дома в другой, меня передают с рук на руки. Новохоперск утюжат Центр "Э", Центр "К", "Шестой отдел", воронежские и московские следователи. Идут допросы и обыски. Странное ощущение подполья в русской деревне. Но я чувствую, что все-таки это Дон, здесь есть забытая ценность свободы - просочившаяся сквозь три молчавших поколения, каким-то образом передавшаяся.

    В феврале прошлого года УГМК пригнала на поле вагончики с охраной, ЧОП "Патруль". Казаки тоже выставили свою "заставу" - пару вагончиков, в которых постоянно дежурил народ. Началось долгое противостояние - с ежедневными стычками и перепалками. Больше года жители пикетировали ворота, пытались не пускать на месторождения машины с техникой и едой. Протестная жизнь вертелась вокруг "заставы".
     
    - Настоящих активистов, которые каждый день что-то делают, их немного, может, сотня, - говорит Сергей из Абрамовки, - А таких, которые помочь иногда, еды на "заставу" привезти, воды - таких под тысячу, наверное.
     
    Антиникелевая группа в "одноклассниках" перевалила за 80 тысяч человек, "вконтакте" - за 20 тысяч. Проблема обрастала абсурдными слухами - о планах компании добывать уран, перспективе землетрясений (месторождение находится над разломом земной коры) или том, что пересохнет Хопер, - которые пропагандисты УГМК с удоволствием разоблачали. Поскольку выяснилось, что недра населению не принадлежат, активистам пришлось цепляются к мелочам - нарушениям в аренде на землю, законности строительства поселка геологов, перекрытия дороги и т.п.

    Казаки устраивали у заставы свои "круги", молебны и крестные ходы, поставили два четырехметровых креста. Хотя население тут, по нашим меркам, чрезвычайно религиозное, хотя казачество очень ждало поддержки, а большинство местных священников были тоже настроены против разработок, Церковь долго колебалась.
     
    Но потом, провентилировав вопрос с начальством, официально отказалась поддерживать протесты. Молебны и крестные ходы проводил "раскольник" отец Сергий, не подчиненный церковной иерархии.
     
    - Я взяла спички, - смеется Лена Пономарева, - фроськину шерсть начесала, черными нитками обмотала - ну чисто для прикола, хоть какую-нибудь гадость им сделать, нервы потрепать. И ходили мы там раскидывали. Говорю: "Нелька, мне какая-то бумажка нужна, типа я заклинание читаю." Она мне дала какой-то рецепт - там что-то сала пятьсот грам, еще чего-то - и я хожу, читаю этот рецепт: "Бу-бу-бу...". Ну, конечно, реакция была!..
     
    Слух о том, что местные бабы насылают на геологов порчу, действительно широко разошелся - и отцу Сергию, кроме того, что он "раскольник", местные газеты стали вменять покровительство колдовству.
     
    Человек десять казаков с хоругвью толпятся у ворот базы.
    - Слава Христу! Смерть антихристу!
    - Любо!
    - Казацькому народу нет переводу!
    - Любо!
    - Слава Богу, что мы казаки!
    - Любо!
    - Ну что, блин, "любо"?!. - в отчаянии кричит им какая-то женщина, - Вы сделайте что-нибудь!
    Из-за забора на фриков, покуривая, презрительно поглядывают геологи и охрана, спокойно снимают на видео.

    13 мая прошлого года во время одной из перепалок у ворот нервы у кого-то не выдержали и началась драка - шестерых казаков и тридцати чоповцев. Казакам конкретно досталось, атамана Житенева избили до потери сознания.
     
    Двух активистов чоповцы заволокли на территорию базы, побили и полуголых выкинули через забор. Житенев три недели пролежал в больнице с черепно-мозговой травмой - хотя испуганные врачи все время пытались его выписать.
     
    Тем же вечером несколько сотен казаков с дрекольем пришла к месторождению. Охрана заперлась, приехал ОМОН и ничего не случилось. Но уже было понятно, что случится.
     
    - В посадке вырезали себе колья, - говорит Юра, - идем, молчим все - а страха нет. Я заметил, удивился - вообще нет страха, просто идем. Думаю: сейчас разнесем - но почему-то не разнесли. Пришли, стали требовать, чтобы вывели нам охранников этих, постояли у ворот, пока ОМОН не приехал.
     
    А 22 июня трехтысячная толпа, собравшаяся на митинг, не дослушав очередного оратора, двинула к месторождению - и снесла его к чертовой матери. Разломали забор, перевернули вагончики и сожгли буровые.
     

     
    - Кто-то говорит: "Казаки, стройся!" - рассказывает Юрка, - Смотрю - там уже человек сто стоят. Нам кричат: "Подождите, куда вы?! Мы еще не приняли резолюцию митинга!" "Да засунь ты ее..." И пошли цепочкой. Впереди икона, кубанцы - молодцы, запели, а песня - великое дело. Дошли до забора - и как-то все ясно уже было. Чоповцы разбежались по полю, как зайцы, прятались по посадкам. На обратном пути остановили пожарную машину: "Стоой!" Открыли краны, помыли все руки, ноги, умылись, слили всю воду. Да они и не против…
     
    Двадцать два урюпинских активиста задержали по дороге домой, но толпа простояла у РОВД до утра - и всех выпустили. Хотя налицо были самые настоящие массовые беспорядки, на новохоперцев не завели ни одного дела. (Завели только на урюпинцев - официальная версия гласила, что "погром устроили фашиствующие молодчики, приехавшие из других областей"). "Милиция вся попряталась, тихая-тихая была,” - рассказывает Юрка. Власти перепугались.

    Ответ

    Почти всю воронежскую прессу, в первые месяцы конфликта писавшую независимо, вскоре приструнили. С бюджетными было понятно, а с остальными были заключены коммерческие договоры с обязательством согласовывать все материалы про никель. Областные и районные газеты наполнились глубокомысленными колонками: "А можно ли отказаться от разработки месторождений? Безусловно. В теории. Как можно отказаться от использования, скажем, компьютера или сотового телефона. Есть такая штуковина. Прогресс называется. И так уж устроены люди, что они в подавляющем своем большинстве хотят сегодня жить лучше, чем вчера. С точки зрения банальной экологии, жить лучше чертовски скверно. Но все именно так."
     
    Депутат Госдумы Олег Пахолков начал выпускать еженедельную газету "Хозяйство Черноземья", состоящую из рецептов приготовления пирогов и статей о пользе никеля и вреде активистов. Каждый номер стоил депутату порядка миллиона рублей, газету бесплатно разносили по дворам.
     

     
    Была нанята небольшая армия интернет-троллей - десятки пользователей, зарегившихся в сети в течение одной недели, презрев котиков, изо дня в день поносили продажных экологов и восхваляли холдинг. Личные фотки в аккаунтах, как правило, были стырены у ничего не подозревавших парубков и дивчин с Украины. По IP было видно, что хлопцы строчат прямо из офиса УГМК в Верхней Пышме. В Воронеже возникло несколько экологических организаций, поддерживающих добычу никеля. Аффилированное с УГМК "Агентство по инновациям и развитию Воронежской области" провело в Новохоперском районе опрос общественного мнения, показывающий, что народ "за"...
     
    На активистов начали заводить уголовные дела, пошли допросы и обыски. Всех лидеров протеста попытались запугать или купить. Света Кузнецова, лидер "Стоп-Никеля", плотная крашеная блондинка, считает дневную выручку в окружении усекновенных свиных голов, бесстрастно лежащих на прилавке. Света держит мясной ряд на рынке в Борисоглебске.

    - Приехали двое, говорят: "Дело есть." Отошли сюда вот. "Ты долго будешь УГМК мозги крутить? Сколько тебе нужно? Три лимона хватит тебе? Три с половиной?" Ну я послала их на это самое, больше не приезжали.
     
    Но с половиной лидеров все получилось - бравые атаманы один за другим уходили в кусты.
     
    Осенью на Хопер приехал депутат-жириновец, Максим Шингаркин, зампред комитета Госдумы по природным ресурсам и поразительный персонаж. Импозантный мужчина с хвостом - в стиле Джона Траволты в "Криминальном Чтиве" - депутат является представителем редкой а, возможно, даже изобретенной им самим профессии: он решатель экологических конфликтов в пользу бизнеса. Работа такая: Шингаркин появляется в горячей экологической точке, собирает местных активистов и как-нибудь обманывает их - говорит, что во всем поддерживает и готов помогать, но только не надо спешить, надо действовать умнее... Обнадежив и сбив градус протеста, он организует экспертные мероприятия, показывающие, что все тут нормально.

    Шингаркин помогал "Газпрому" начать бурение на шельфе Камчатки, несмотря на отрицательное решение Государственной экологической экспертизы, защищал радиоактивные противоледные реагенты, проданные московским коммунальщикам, предлагал упростить прокладку автомобильных дорог через заповедные земли, помогал московским властям получить права на "Лосиный Остров" и лишить "Нескучный Сад" статуса природоохранной зоны - ну и так далее. С УГМК депутат уже не раз плодотворно работал - например, в 2009 году в Ревде его экспертиза помогла продлить лицензию завода "СУМЗ" на работу с опасными отходами.

    - Слава Богу, мы уже про него все знали, и людям заранее рассказали, - говорит московская экоактивистка Таня Каргина. Единственной добычей депутата стала Валентина Боброва. Шингаркин взял красавицу-националистку к себе в помошницы и увез работать в Подмосковье. "Зеленая лента" перестала принимать участие в акциях, Боброва включилась в борьбу за духовность - с геями и "белоленточниками".
     
     
     

    УГМК заключила большой контракт с местным университетом, и ученые сразу заявили, что Хопер - далеко не самая чистая река, но добыча никеля может ее улучшить.

    Холдинг подписал договор с Хоперским заповедником - Владимира Давыденко уволили. Директор Александр Головков сказал, что заповеднику ничто не угрожает, а митингуют проплаченные горлопаны. Холдинг пожертвовал полмиллиона местной епархии - и благочинный не благословил поддерживать протесты.

    Наконец УГМК подписало соглашения о сотрудничестве с руководством "Всевеликого Войска Донского" и "Союза Казаков России". Верховный атаман СКР Павел Задорожный, неплохой, вроде, дядька, еще вчера заявлявший, что он категорически против разработок, сидел за длинным столом с топ-менеджером УГМК Олегом Мелюховым и давал пресс-конференцию. Вид у Павла Филипповича был растерянный. Полагаю, казачьим функционерам внятно объяснили, что комбинат все равно построят, а отношения с властью можно испортить конкретно.

    Со официальным казачьим начальством холдинг договорился. Оставалась "национально-культурная автономия" Житенева.

    Брагин

    После того удачного выступления Григория Рудого, видимо, решили больше в Воронеж не посылать. Вместо него приехала команда реаниматоров: зам гендиректора УГМК Евгений Брагин, молодой аккуратный денди по связям с общественностью, и Юрий Немчинов, начальник службы безопасности.

    Брагин выглядит как идеальный комсомолец 80-х, которого ждет стремительная карьера в "Менатепе" - версия 2.0. Приветлив, корректен, всегда улыбается и смотрит прямо на вас широко распахнутыми глазами с абсолютно закрытым взглядом. Четкий, образованный, за словом в карман не лезет, имеет ответ на любые вопросы. Брагин всегда говорил ровно, спокойно и уверенно. На журналистов это действовало прекрасно.

    - Народного протеста никакого нет. Население опасается - но население всегда опасается, это нормальная реакция психики. А что касается профессиональных протестантов, которые занимаются провокациями, - то это вопрос к правоохранительным органам. Да, людей напугали, рассказали, что тут взорвется атомная бомба. "Правда ли, что высохнет Хопер?" Очень сложно объяснить, что река с расходом воды 282 миллиона кубов в сутки - она не может высохнуть. Проблема высосана из пальца.

    Большая часть этой всей конфликтности вызвана отсутствием внятных экономических перспектив развития района, высокой безработицей, вахтовым методом занятости. Эти толпы, которые мы видим, были характерны для начала 90-х. Это в общем-то свидетельствует о том, что социально-экономическое развитие Воронежской области не происходило...

    Брагин выступал, встречался, давал интервью. Он не отказывался от неприятных встреч, выступал перед активистами, всегда был железно выдержан и спокоен. Единственная проблема - за его улыбкой легко читалось презрение (а позже и ненависть) к этому месту и его тупому населению. Поэтому самих жителей ему очаровать не удалось.

    - Вот эти все разговоры: "А давайте развивать сельское хозяйство..." А кто вам мешал последние двадцать лет? Мы, например, инвестируем в "УГМК-Агро" миллиарды рублей, покупаем новейшие технологии - и поверьте: это невероятно сложно. У Новохоперского района нет никаких шансов! Вы сейчас живете на деньги Свердловской области и говорите: "Нам ничего не надо..." Окей, давайте 80% бюджета отрежем - ребята, живите на свои.
     
    При этом закроются все рабочие места, потому что они в бюджетной сфере, и там не остается вообще ничего. А почему вы убеждены, что десять лет просуществует система бюджетных трансфертов имени Кудрина? Ознакомьтесь с проектом бюджета на ближайшие три года. Нам в Свердловской области говорят: "Да они там в Воронеже совсем что ли? Если бы у меня на даче нефть нашли - я бы до потолка прыгал."

    - Почему же люди не радуются?
    - Потому что в районе создана группировка, которая систематически занимается запугиванием людей. Она организована, хорошо профинансирована. А жителям скучно, заняться нечем. Мы сейчас вкладываем миллиарды в геологоразведку, хотя на выходе в принципе можем получить дырку от бублика. Мы видим себя в длинной перспективе. И люди, которые мыслят себя в этой длинной перспективе, приезжают в район, где эти гоблины с кирпичами. Такой дикой смеси оголтелых провокаторов и элементарной бытовой глупости я нигде не видел.

    - Что это за провокаторы?
    - Для того, чтобы это определить, нужно ту толпу, которая собирается около нашего вахтового поселка, не уговаривать, а загнать в автозаки и проверить документы. Мой отец был начальником уголовного розыска. Я эту клиентуру в глаза вижу, - и она требует прежде всего мер уголовного воздействия, а потом все остальное. Поступать здесь иными способами, кроме предписываемых уголовным кодексом, неэффективно.

    Арест

    Так и случилось. Пока Брагин давал интервью, Немчинов работал с местным населением. Юрий Ефимович - прожженый, обаятельный мент из свердловского угрозыска, похож на пожилого Джека Николсона, только покрупнее. Ласковым, хриплым голосом он звонил активистам и казакам, интересовался здоровьем их детей, по-доброму посмеиваясь, вел дружескую беседу - как с партнерами по занятной игре: вы же понимаете, ничего личного. Ненавязчиво предлагал встретиться. "Звонки от Немчинова" стали притчей во языцах.

     
    27 ноября по федеральным каналам вышел сюжет о том, что в Борисоглебске задержаны экоактивисты-вымогатели, требовавшие с УГМК деньги за прекращение антиникелевых протестов.
     
     
     
    Перед камерой из багажника машины Игоря Житенева следователи достали пакет с фирменной эмблемой УГМК, а из него - пятнадцать миллионов рублей. Житенев в наручниках, синий, пьяный и растерянный, признается в содеянном прямо на месте задержания:
    - Вам известно, что это за денежные средства?
    - Деньги для урегулирования конфликта.
    - Какого конфликта?
    - Против никеля.
    - Что вы должны были за эти денежные средства сделать?
    - Договориться с казаками...
     
    Стоя перед открытым багажником новенькой "Audi Q7", экоактивист Михаил Безменский с готовностью рассказывает, что собирается передать Житеневу четырнадцать миллионов. Потом зрителям показали толпу, горящие буровые и говорящего попугая из пресс-центра МВД.

    Эффект от новости был сокрушительный. Это был рассчитанный и точнейший удар, прямо поддых. Никаким ОМОНом, арестами и починенными церквями нельзя было добиться того результата, какой произвела картинка с Игорем Житеневым, взятым при получении взятки. Жители поняли, что никому нельзя верить.
     
    - Знаешь, как раньше нас встречали? - рассказывают Нина с Лилей, - Приходим на рынок - сразу окружают, интересуются: "Что у вас нового?" На митинг приглашать одно удовольствие было. А теперь - стороной, с холодком, говорят: "Да вам платят..."

    Оперативные действия производила бригада ГУЭБиПК МВД РФ под руководством покойного генерала Бориса Колесникова и его коллеги Дениса Сугробова, нынче сидящего в СИЗО. Как известно, Колесников и Сугробов обвиняются в фабрикации уголовных дел при помощи провокаций.
     
    По удачному стечению обстоятельств жена генерала Сугробова возглавляет московский офис компании "Глинкор", давнего партнера УГМК и главного претендента на трейдинг воронежского никеля. А следствием по делу занялась бригада под руководством Олега Сильченко, известного широкой публике по делу Магнитского.
     
    Audi Q7

    По некому житейскому закону, такие люди обязательно оказываются в протестных движениях. Тридцатилетний Михаил Безменский, невнятный пухлый юноша из Борисоглебска, был гражданским мужем одной из известных антиникелевых активисток, местной предпринимательницы, пятидесятилетней Галины Чибиряковой. Никакой другой профессии у Миши не было, но он считал себя "молодым политиком" и имел амбициозную мечту: стать главой администрации родного Поворинского района.

    - Миша так-то со всеми нормально общался. Только он шутил всегда, никогда не поймешь, серьезно он или нет. Все у него как бы в шутку, подкалывал...
     
    Когда Немчинов на него вышел, Безменский был растерян и польщен - большие дяди предложили ему сыграть в их серьезные игры. Я так понимаю, что это его и привлекало в антиникелевом движении: ему нравилась движуха и чувство собственной значимости. Никаких чувств и идеалов у него, кажется, не было. Дальнейшее мы знаем из материалов дела. Следователи, привыкшие, что суд ни во что не вникает, сами все написали.
     
    Вот один из первых диалогов Немчинова с Безменским:
    - Ну что, Миша, специально же вы все устроили...
    - Кто?
    - Кто... Он да ты, да еще не знаю кто.
    - Да я...
    - Считайте, что вы меня дожали. Дожали нашу компашку, просто опустили ниже плинтуса.
    - Кто дожал, я?..
    - Ну я не знаю, кто из вас дожал, ваше движение е..аное.
    - Я что сделал плохого?
    - Ну что ты, б..дь. Если тебе надо больше бабок, ты бы сказал: Юра, надо больше бабок. И все, прекратите это движение. Технику дайте вывести нам на поля...

    Четыре месяца прослушки телефонов Безменского и Житенева, запись их встреч с Немчиновым дают ясную картину того, как Юрий Ефимович купил Безменского, а затем, наживив его, подсек и атамана Игоря Житенева.
    Для начала Мише устроили встречу с топ-менеджерами УГМК Мелюховым и Ямовым. Это было то самое, о чем он мечтал, - выйти на серьезный уровень.

    "Так же для поднятия своего авторитета в глазах Немчинова Ю.Е. я сказал ему, что я собираюсь стать главой администрации Поворинского района Воронежской области и что мне нужна в этом помощь. Свой авторитет я поднимал, чтобы ко мне относились с уважением..."

    Мелюхов договаривается с Безменским, что тот будет работать над развалом протеста. Безменский просит взамен "Audi Q7" за восемь миллионов, которая ему недавно понравилась в салоне, и - давнюю мечту - должность главы Поворинского района. Машину обещают без проблем, а о должности обещают подумать.

    Мелюхов: Мне от тебя нужен счет. Выбери машину и никаких вопросов.
    Безменский: Уже выбрал, она уже стоит, она уже приехала! Я сто тысяч внес уже задаток.
     
    Никаких ресурсов, чтобы повлиять на протест, у Миши не было - он был никем. Поэтому в основном он занимался просто тем, что ежедневно докладывал Немчинову обо всем, что происходит у активистов. По разговорам видно, как ему нравится играть в двойного агента, нравится, что он при деле, что можно звонить Немчинову в любое время и что они общаются на "ты"... Вскоре активисты начали об этом догадываться - особенно после появления "Audi Q7".
     
    - Казаки собираются у нас на сход, - вспоминает Нина, - Миша придет, сядет на табуреточке в уголке и сидит. А уже про него все понятно, никто его не зовет никуда. Но выгнать неудобно вроде. В конце концов я не выдержала: "Миша, ты что пришел? Ты казак?" "А я Игоря привез..."

    Основной работой Безменского было помогать Немчинову обрабатывать съезжающего с катушек Житенева.

    - Игорек стал очень нервный, - вспоминает Таня Каргина, - После избиения у него что-то стало с головой - это все заметили, он так и не оправился. Я помню, он вез нас из Воронежа, и так нервничал, матерился - мне прямо страшно было с ним ехать.
     
    - Да он невменяемый был! - кипятится казак Женя Есин, - Слышали же про "житеневский компот" - три таблетки фенозепама, тридцать капель валокардина и триста грамм водки - он же под конец без него вообще не мог...
     
    Немчинов начал звонить атаману сразу после выписки из больницы. Интересовался здоровьем дочки, предложил двести тысяч, чтобы Игорь не подавал заявление об избиении. Тот отказался - но и подавать заявление не спешил.

    К концу лета казаки автономии, видя, что Игорь в неадеквате, мягко попросили его уйти из атаманов. Житенев и сам был рад - он сильно перетрусил после 22-го, боялся уголовного дела. Игорь сложил с себя полномочия "по состоянию здоровья" - и видимо, оказался в некотором вакууме. В это время с ним и начинает активно общаться Безменский, каждый день ему звонит, предлагает куда-нибудь довезти. Плетет сплетни про активистов, немножко рассказывает про контакты с Немчиновым, с шутками-прибаутками втирает Игорю, что движение уже слито, все вокруг взяли бабки.
     
    - Едем вместе, - вспоминает Саша Долгопятов, - Миша говорит: "Игорек, мы рождены в другое время, в советское. Мы не умеем жить, для нас деньги ничего не значат. А сейчас деньги играют большую роль, деньги не брать, когда тебе предлагают, это глупо и смешно. Ты просто лошара, если этого еще не понимаешь. Все взяли - и Нелли Изотовна, и Титов взял, и Скабелин, и Нина - только ты остался. Ты дурак. Ты еще получил травму - и ты до сих пор еще не взял..." И все это как бы в шутку, и не поймешь...
     
    7 миллионов

    Житенев, выгнанный из атаманов, чувствовал себя обиженным, злился на казаков, критиковал то, что они делают без него, - и находил в Мише благодарного слушателя.

    - Смотрим, Игорек теперь все время с Безменским. Тот его на "круг" привозит на своей машине. Я говорю: "Игорь, с каких пор у тебя Безменский шофером работает?"...

    Из специально выданных Немчиновым денег УГМК Безменский заплатил за Житенева девяносто тысяч кредита. В общем, к осени Игорек уже прочно сидел на крючке.

    Безменский: "Я какую интригу заплел. С Житеневым сейчас, не настаивая. Желательно, ему не звонить. То есть после каждого твоего разговора с ним пусть он тебе звонит. Я его буду надрючивать, а он тебе звонить.
    Немчинов: Совершенно верно.
    Безменский: Я ему долблю: "Смотри, все движение уже слито. Надо брать бабки. Звони Юрию Ефимычу, говори: "Юрий Ефимыч, я готов..."
     
    Несколько раз Немчинов предлагал Житеневу встретиться, тот колебался. В конце концов они-таки встретились в Воронеже - пьяный Житенев и очень трезвый Немчинов. Хитрый мент разводит дурака-слесаря, как дитя. А Житенев все время оправдывается - ему стыдно продаваться.

    - Вы нас довели, нам надо технику выводить на поля, нам надо буриться, понимаешь? Ты убираешь своих казаков, мы буримся. Я плачу деньги.
    - Я своих уберу, я уже устал. Я своих на бойню не хочу отпускать. Я клянусь, я ни от кого копейки не брал. Людей своих я никогда в жизни не сдавал.
    - Я тебе плачу деньги, ты убираешь. Договорились? По рукам бьем или нет?
    - Своих я уберу. Деньги меня вообще не интересуют, я еще раз повторяю. Я вас уважаю очень, я про вас...
    - Пять миллионов тебя устроит? Я могу больше, но пока так, нормально?
    - Да базара ноль, по-моему.
    - Ребятам хватит? Самое главное, чтобы никого это не обидело.
    - Я ж не выйду и не начну кричать "Уходите все отсюда!" У меня тут же авторитет мой кончится.
    - Ты мне скажи, пожалуйста, сколько твоих ребят?
    - Человек тридцать-сорок.
    - Если человек сорок, пятерки тогда мало, я предлагаю семь. Семь миллионов, нормально? Мало? Скажи больше - без проблем. Тебя не устраивает цифра, которую я назвал? Скажи только "да" или "нет" - и мы бьем по рукам.
    - Я своих отведу, даже без денег отведу.
    - Встречаемся здесь во вторник?
    - Какой ты человек напорный...
    - Я конкретный человек, нам надо буриться.
    - Юрий Ефимыч, смотри, эту сумму я раздаю казакам, я себе ничего не оставлю.
    - Раздай ребятам, кому хочешь, сделайте себе бизнес.
    - Знаешь что, я оставлю себе двести тысяч, скажу, что за ЧОП...

    От чтения этих терок становится тошно - столько там, на изнанке жизни, грязюки и мелочности.
    - Я плачу семь миллионов, я не могу так просто, - Немчинов играет с Безменским в кошки-мышки, - Так просто уже платили деньги - и где они?
    - Но Игорька же я привел.
    - Я знаю, большая заслуга, согласен. Я не могу сказать, что я ему дал семь миллионов за то, что он привел Игоря. Я же и ему даю семь миллионов.
    - Ну, я главой Поворино не стал...
    - Ну ладно, главой Поворино не стал - мы тебе мало дали что ли, б..ть. Ты сало с ними в поле жаришь.
    - Я с Игорем! Я Игоря наматываю два месяца. Сало я жарю.. Ты думаешь, оно мне надо?
     
    26 ноября, при передаче денег оба они, естественно, были арестованы. Безменский сразу полностью признал свою вину - а главное, вину всех остальных.
     
    ОПГ
     
    Маленькое кафе на рынке. На входе - усатый дядька, впускающий только своих. За сдвинутыми столами человек тридцать, не снявших пальто мужиков и баб провинциального вида. Можно подумать, Марь Иванну на пенсию провожают - если бы не фронтовая атмосфера, крик и гвалт. На самом деле это совещание антиникелевых сил, находящихся в шоке после ареста Житенева. Все в раздрае, не могут решить, защищать Житеня или проклясть его.


    - Игорек ночью звонил, из СИЗО, говорит: "Что вы меня не защищаете? Я за вас тут мотаю! Поднимайте казаков!"
    - Да хватит нам п..зду в лапти обувать! - кричит казак Женя Есин, - Там над ним следак стоит, им же ОПГ надо создать, а то атаман без казаков. За нас он сидит, ага! Сколько ему, суке, говорили: "Не общайся ты с этим Немчиновым..."
    - Да что, Игорек был единственный, кому Немчинов деньги предлагал? - грустно говорит Владимир Скабелин, - И ко мне подъезжали люди: "Любую должность, - говорят, - в администрации..."
    - Он же Сашке при мне звонил накануне, пьяный, хвастался: "Знаешь, во сколько они оценили мои мозги? В пятнадцать миллионов! Говорят: "Ты, Игорек, сильный противник, мы не можем предсказать твои действия...""
     
    Мне в общем-то нравятся хоперские активисты - проснувшийся народ, редкое и греющее душу зрелище. Люди, у которых волею случая восстановилась какая-то нормальная, утраченная картина мира. Которые вместо бабок, тачек, перспектив развития района увидели небо и землю. Они говорят массу глупостей, никого не слушают, не умеют вести диалог. Сами себя запугивают, выдумывают страшилки про уран, раздувают слона из любой мухи, врут по мелочи:

    - А помнишь, после 22-го мы написали в группы, что это УГМК само подожгло. Так через месяц наш участковый ко мне подходит: "А че, правда они сами?" Даже милиция поверила...
    - А чем вы тогда от них отличаетесь, если врете?
    - Так что ж, ребят наших сдавать что ли?! Ну нет уж!
     

     

    Много они в чем не правы. И при этом, кажется, правы в главном - пытаются защитить свою землю от Комбината.
    А, может, все это вообще не про никель. Просто людям нужно человеческое отношение, чтобы к ним относились с интересом и уважением. И атаман Житенев сдался, как только его этим поманили. Я вижу, что движение деморализовано, все на нервах, все друг друга подозревают - но никто не выясняет в глаза. За несколько дней я выслушиваю столько заглазной ругани, сколько за всю предыдущую жизнь. Нелепые слухи разрастаются, тут же доходят до их объекта, вызывая смертельную обиду. История со взяткой - как камень, брошенный Ясоном в войско Ээта и заставивший его воинов убивать друг друга.

    - А почему Неля ментов к нам привела?..
    - Почему Скабелин казаков с заставы увел?!
    - А знаете, что Галустов у Нины ночевал?..
     
    Хуже нам стало прям во сто крат, - говорит Нина, - Активисты стали отходить. Есть женщина - она вместе с нами на и бульдозерах была, потом под суд попала. А после передачи ей сын сказал: "Мать, чтобы я тебя больше там не видел, за порог больше не выйдешь."
     
    Тихий Дон

    Мне хочется увидеть эту степь в ее длинной, ее собственной истории - с казаками, бутурлиновскими хохлами, урюпинскими купцами. Я чувствую, что только так можно понять то, что тут происходит. На самом деле этими людьми движут не какие-то доводы, а их предки, вся история этих мест. Хотя они не могут объяснить этого, их желания и страхи имеют отношение к этой земле.

    "- Ты, значит, вот чего хотел... - Солдатов перевел дух и вдруг встал. - Ты, сукин сын, казачество жидам в кабалу хотел отдать?! - крикнул он пронзительно, зло. - Ты... в зубы тебе, и все вы такие-то, хотите искоренить нас?! Ага, вон как!.. Чтобы по степу жиды фабрик своих понастроили? Чтоб нас от земли отнять?!"
     
    Где-то здесь, совсем рядом, в устье Хопра, творилась трагедия "Тихого Дона". Здесь спалила Аксинью страсть к Гришке Мелехову, здесь их жизни раздавила каблуком история. Не так давно это было - ровно сто лет назад забрали Гришку на «действительную». Та дикая, красивая и обреченная жизнь, с магической точностью описанная Шолоховым, текла на этих берегах. Серые люди, понуро ждущие на автобусной остановке, - всамделишные правнуки тех казаков.
     
    Мы с казачьим поэтом Сашей Долгопятовым ждем автобуса на остановке. Пронзительно прозрачный февральский закат обещает весну. Вдали, над спускающимся к Савале городком синеет длинная гора.
    - Это Русановская гора - говорит Саша, - оттуда в 19-м белые наступали, а большевики с китайцами тут сидели...

    И когда он произносит это, я вдруг понимаю, о чем это все: та история не кончилась. Красные победили, советская власть заморозила историю, а теперь она почему-то тут проснулась. И все, что я вижу здесь, - о том же. О нашей старой тоске, маяте, жестокости, извечном неумении жить вместе.
     
    Маленький уездный городок, лживый хитрый градоначальник, циничные представители комбината, трусливые казаки, глупые националисты. Государство, как всегда, делает так, чтобы люди не доверяли друг другу - чтобы ничего, кроме него, у людей не было. Это его единственный инстинкт. Компания исходит из того, что не людское вообще дело, что тут будут добывать и как они будут жить, - очередное насильственное счастье.

    В мерзлом автобусе показывают сериал про хороших ментов. Они подчеркнуто циничны и изъясняются на специальном пацанском диалекте, на котором никто в жизни, к счастью, не говорит. Мелькают заборы, ангары, заправки, цементные заводы, свинокомплексы, посты ГИБДД. Я думаю, как красиво было здесь еще сто лет назад. Уверен, ни один конкретный человек, если бы его кто-нибудь спросил, не обменял бы ту красоту на грязный треш, захвативший нашу землю.

    Хотя здесь происходит что-то важное, от всех этих разговоров я чувствую, как непоправимо измельчал наш народ за эти сто лет. Мне кажется, что я копаюсь в какой-то безнадежно сгнившей трухе.

    Суд
     
    Безменский сидит в клетке, сгорбившись, вжавшись в скамейку, изредко бросает на нас, судью, прокурора испуганные взгляды, полные отчаянного непонимания: "Я же все сделал, как вы сказали!" Он еле слышно лепечет, что во всем сознается, будет сотрудничать со следствием, всех заложит, только пусть следователи больше не говорят ему, что изнасилуют. Я вдруг вижу, что перед нами ужасно запуганный ребенок лет восьми, невесть как оказавшийся в толстом теле тридцатилетнего мужика. Мальчиш-плохиш, которого, вместо обещанной бочки варенья, посадили в СИЗО и шьют пятнашку. Хоть он иуда, мне его жалко. Интересно, сколько вокруг ходит таких детей, притворяющихся взрослыми?

    Следователь, лет десять уже как мертвый, в элегантном черном пиджаке, зачитывает свою арию: подсудимые обвиняются в организации ОПГ, они крайне опасны, попытаются скрыться и запугать свидетелей, выпускать их нельзя. Прокурор - как полагается, мышиного цвета человек без свойств - дважды произносит короткий припев. Адвокаты разливаются соловьями, слушать их приятно, хотя это чистое искусство - судья выключена.
     
    Секретари, аккуратные ребята в вязанных жилетках, потихоньку превращающиеся в циников, скучают и перемигиваются. Судебный пристав в лихо заломленном черном берете, стоит, выпятив челюсть, расставив ноги, заложив руки за спину. Он мрачно глядит на публику и чувствует себя Рэмбо, возвышающимся над стадом бестолковых штатских оболтусов. Оксана Житенева всхлипывает. Двое скользкого вида мужчин - нанятые УГМК интернет-тролли - сидя на галерке, строчат что-то в наладонниках.

    Здоровенный дурковатый казак, не расстающийся с молитвенником и приехавший поддержать Житеня, делает тому какие-то знаки и то и дело сипит сдавленным басом: "Игорек, твою... Проси Божу Матерь!" Пристав каждый раз грозится вывести его из класса - но видно, что между ними уже возникла неожиданная мужская симпатия. Биоробот-судья включается для оглашения приговора - естественно, повторяющего ходатайство следствия.
     
    Я редко бываю в суде, и меня поражает эта картина: каждый по отдельности - прокурор, адвокат, секретарь, пристав, публика, пресса, а может, даже следователь и Игорек за решеткой - любой из этих взрослых людей, вероятно, думает, что делает что-то осмысленное. А всё вместе - абсурдный спектакль, натуральный Ионеску.
     
    ***

    То, что Безменский и Житенев сыграли ключевую роль в хоперской истории, - случайность. Но я все время думаю: что же заставило их поступить так. С Безменским яснее: он правда просто мальчиш-плохиш.
     
    Он случайно оказался в движении. Даже, что такое дружба, он не понимает - поэтому предательство для него естественно. Когда Немчинов предложил ему поработать вместе, он просто подумал, что движуха выходит на новый уровень, круто.
     
    Будучи глупым ребенком, Миша поверил Немчинову, радовался, что можно называть его на "ты", думал, что теперь его взяли в большие дяди. Можно спросить психологов, как люди вырастают такими, но это другой вопрос.
     
    А вот Житенев? Который так искренне переживал за Хопер, который знал, что такое дружба, и ценил ее. Который так прекрасно и умно говорил на митингах. Почему он повелся? Из-за денег? Конечно, всем они нужны, да и жили они бедно. Но он работяга и деньги-то не любил.
     
    Почему я об этом думаю? Потому что Житенев - это наш народ. В его характере есть странное сочетание искренности и фальши. Когда он говорил на митингах и дрался с охранниками, он был совершенно искренен - потому что вокруг были единомышленники. А потом он оставался один и пугался - того, во что ввязался, ответственности, судьбы.
     
    Когда Немчинов его покупает, Житеневу стыдно, он перед ним оправдывается, навязывается на дружбу. Он на самом деле не хочет брать деньги, более того - он хочет сдаться бесплатно. Почему? Просто потому, что Немчинов сильнее. "Русские не сдаются!" - нет более устаревшей поговорки. Давно сдались.
     

    При участии Юлии Вишневецкой. Спасибо так же Юрию Лебедеву, Нине Мартьяновой и Егору Завьялову за гостеприимство, Татьяне Каргиной и Константину Рубахину за помощь, Кириллу Медведеву за наводку. Фото - Константин Рубахин, Сергей Бирюков, Сергей Проценко
    Альернативная точка зрения на хоперскую историю ярче всего была выражена в репортаже Юлии Латыниной "Бунт". Отличный репортаж; единственная проблема - Латынина не верит в духов чернозёма и никеля. А я думаю, что как раз они там всем и правят.
     
    Дополнения:
     
    Дальше идет небольшое расследование - я пытался разобраться, кто такой Искандер Махмудов, и опасно ли на самом деле то, что они там затеяли.

    Кроме того за неделю на Хопре я общался с разными людьми. Большая часть интервью осталась за рамками репортажа, но возможно, они выражают хоперское движение даже лучше.
     
    Активисты: Нина Матрьянова, Светлана Кузнецова, Владимир Скабелин, Александр Долгопятов, Юрий Лебедев, Владимир Давыденко, о. Сергий Телевинов, Константин Рубахин, Михаил Безменский.
     
    Районное и областное начальство - мирные попытки и столкновения.
     
    УГМК

    Малоизвестность "УГМК", безусловно, связана с личной скромностью ее владельца. Искандер Махмудов, один из богатейших людей России, олигарх самой первой гильдии - персона совершенно непубличная. Он не дает интервью, не хвастается дорогими игрушками, никогда не мелькает в светских и политических хрониках. Известно о нем очень немного: умный и обаятельный пятидесятилетний узбек с круглой головой, в юности - гэбэшный переводчик, знает пять языков, очень любит акул и коллекционирует их чучела.
     
    Цветными металлами занялся сразу после перестройки, вместе с братьями Черными. Ташкентские наперсточники, скупившие пол-Союза, вертевшие на пальце всю аллюминиевую промышленность, имевшие вице-премьера на зарплате, - там, конечно, была настоящая гангстерская сага. "Trans World Group", созданная братьями Черными и Рубенами, была хрестоматийной структурой 90-х, они, собственно, и изобрели этот тип бизнеса. Братья первыми поняли, что покупать надо не заводы, а государство.
     
    При поддержке Олега Сосковца они узаконили так называемый "толлинг" - систему, при которой российские аллюминиевые заводы использовались для переработки чужого сырья - причем ни его ввоз, ни вывоз аллюминия вообще не облагались пошлинами и налогами. Индустрия работала на износ, не получая ничего, кроме минимальных зарплат, а «TWG» имела до пяти миллиардов долларов в год (в результате чего братья Рубены стали богатейшими людьми Великобритании).
     
    Братья были тесно связаны с бандитами - Япончиком, Тайванчиком, Малевским, Поповым, Быковым, Татаренковым, Абдувалиевым. Около полумиллиарда долларов компания высосала при помощи знаменитых чеченских авизо. К середине 90-х концерн приватизировал почти всю российскую алюминиевую промышленность и много другой металлургии. Гигантские заводы захватывались один за другим. Те, кто не хотел сотрудничать, имели дело с киллерами - особенно кровавой была "первая аллюминиевая война" в Красноярске. TWG была образцовой структурой 90-х - концерн "состоял из сотен офшоров и трастов, которые владели друг другом, менялись местами, ликвидировались и заменялись другими, и нельзя было сказать, кто чем владеет и где конец цепочки."*

    Но, как и полагается в гангстерских сагах, дикие и амбициозные главари первой волны высоко взлетают и падают, став жертвой собственных страстей.
     
    А из тени выходят их консильери - незаметные, спокойные, умеющие договариваться, понимающие, что киллеры - плохой метод. Именно из TWG вышла половина нынешних металлургических королей - Лисин, Махмудов и Дерипаска.
     
    К началу нулевых они технично выдавили из бизнеса своих морально устаревших боссов и поделили их империю, Махмудову досталась медь.
     
    Искандер Махмудов выкупил у Михаила Черного медные активы - и сделал это очень вовремя: во-первых вскоре времена сменились и люди типа Черных окончательно стали одиозными, во-вторых через пару лет цены на медь выросли в несколько раз.

    Махмудов продолжил прибирать к рукам заводы - но хитро и бескровно. Предприятие-жертва внимательно изучалось, его долги скупались, инициировалось внешнее управление - и привет. К середине нулевых он консолидировал большую часть медной промышленности, железнодорожного машиностроения и угледобычи - что в тех условия, наверняка, было благом для отраслей. Не дающий интервью, Махмудов известен одной программной репликой, сказанной в 2002-м: "Мы в политику не лезем, мы бизнесом занимаемся. Попросят - поможем. Мы все солдаты Путина...".

    Сейчас, кроме медной империи, объединенной в холдинг "УГМК", Искандеру Махмудову принадлежит "Траснмашхлдинг" (почти все локомотивные и вагонные заводы страны), половина российских электричек, "Аэроэкспресс", часть "Трансойла" (ж/д перевозки нефти), "Кузбасразрезуголь" (вторая по величине угольная компания), "Мосметрострой" и сотни других компаний. Они строят самолеты в Чехии, запускают спутники с Байконура и собирают калаши в Ижевске. Сегодня главные партнеры Искандера - могущественные друзья президента Владимир Якунин ("РЖД") и Геннадий Тимченко ("Трансойл"), и он входит в тройку главных получателей госзаказов в стране.

    (На самом деле, все это мы знаем только со слов пресс-секретарей. Юридически все концерны по-прежнему принадлежат десятку офшоров с мудреными названиями, зарегистрированным на Виргинских островах, - и узнать, кто на самом деле их владелец, нет никакой возможности.
     
    Впрочем, Искандер Махмудов этим не отличается от коллег: на офшоры завязан весь наш крупный бизнес - "Северсталь", "НЛМК", "Норникель", "Лукойл" и даже госкорпорации типа "Газпрома" и "Роснефти". У регистрации в офшорных зонах в общем-то только два плюса - уход от налогов и сокрытие информации о владельцах. Что больше привлекает солдат Путина, не знаю.)
     
    Надо сказать, что, в отличие от многих коллег по первой гильдии, Искандер Махмудов известен своим умением поддерживать хорошие отношения. Он не поругался ни с кем из бывших партнеров, не раз выступал посредником на переговорах - например, уладил недавний конфликт между Олегом Дерипаской и Михаилом Черным, доплатив последнему 200 миллионов долларов отступных из своего кармана. Кажется, этому человеку свойственно очень тонкое, восточное видение ситуации.
     
    До сих пор с именем Искандера Махмудова был связан, кажется, только пара громких конфликтов. В 1999 возник скандал вокруг Качканарского ГОКа, "контроль над которым весной 1999 года пытался перехватить ставленник Черного Джалол Хайдаров, однокурсник Махмудова, с которыми они дружили с 16 лет. Хайдаров управлял ГОКом от Черного и партнеров и одновременно сам скупал акции.
     
    В какой-то момент старшие партнеры решили, что он ворует их деньги. Хайдаров (по документам — владелец ГОКа) решил принять бой. Разбираться поручили Искандеру: он в свое время привел Джалола в группу. «Война за Качканар» запомнилась деталями: ведущие в город дороги перегораживали самосвалами и «сошедшим с рельсов» поездом; группа акционеров пыталась проникнуть в Качканар под видом лыжников и в итоге провела внеочередное собрание в зимнем лесу; самолет с группой силовой поддержки развернули в воздухе и разоружили силами милиции. Юристы утопали в десятках противоречащих друг другу решений судов."

    Против команды Махмудова, которая прибыла на предприятие вместе с судебными приставами, была выставлена толпа рабочих и пенсионеров, которых убедили в том, что олигарх Махмудов собирается разорить и закрыть предприятие. К вечеру к проходной завода пригнали несколько пожарных машин и, несмотря на двадцатиградусный мороз, толпу разогнали водометами. "Да, жестко входили, - вспоминал потом Махмудов, - Но выбора не было..."
     
    "Именно тогда публика впервые услышала имя Искандера Махмудова — он одержал победу. В разгар конфликта милиция задержала Хайдарова в московском кафе, в кармане у него нашли героин..."
    * (Потом похожая история повторилась в Карабаше.)
     
    Вообще-то водометы для Махмудова совсем не характерны. Но про Хопер он, наверняка, думает примерно так же, как про Качканар: да, неприятно, но что поделаешь? Вопроса о том, слушать население или нет, я уверен, не стоит, а стоит только вопрос, как решить проблему. И она решается в его стиле: не спеша, хитро, без насилия, деньгами и ментами.
     
    Когда "Роснедра" объявили конкурс на хоперские месторождения перепуганные жители были уверены, что победит известный всем "Норникель", и заранее боролись с ним. Победа УГМК была сюрпризом.
     
    Население не знало, что еще в 2009 году новый губернатор области Алексей Гордеев договорился с Махмудовым о приобретении земель в Новохоперском и Верхнемамонском районах - "с целью развития мясного животноводства". По удачному стечению обстоятельств именно в этих районах находятся главные никелевые месторождения - которые вскоре были извлечены Роснедрами из секретных стратегических закромов, включены в федеральный реестр, а затем, распоряжением Путина, выставлены на конкурс.
    В конкурсе выиграл "Медногорский Медно-Серный Комбинат" - одно из главных предприятий УГМК, и один из самых "грязных" заводов страны.
     
    Обоснованием проекта стала "Экспертиза экологически безопасной технологии добычи и обогащения цветных металлов на территории Воронежской области, с учетом сохранения плодородия почв", выполненная директором иркутского института «Иргиредмет», тесно сотрудничающего с УГМК - за две недели, без выезда на место, за что автор получил 499 тысяч рублей из бюджета Воронежской области. Занятно, что экспертиза была произведена в 2010 году, то есть за два года до объявлении о конкурсе на месторождения.
     
    Официальная позиция компании
     
    Позиция компании такова: во-первых, никаких разработок пока не планируется, начинается лишь геологоразведка. Вопрос о разработках будет решаться по ее итогам - может, и не будет ничего. Во-вторых, ГОК построят по новейшим западным технологиям. Проходка горных стволов будет осуществляться с замораживанием пластов, исключающим понижение уровня грунтовых вод. Отработанная порода - так называемые "хвосты" - будет закладываться обратно в шахту.
     
    А к тому, что туда не влезет, применят метод пастового сгущения, и заложат в специально вырытое хвостохранилище, выстланное защитной пленкой. Сточные воды не будут выноситься за пределы ГОКа, вся вода будет очищаться и использоваться в замкнутом цикле водооборота предприятия. А даже если бы стоки и были - нормативы чистоты в компании в 1000 раз жёстче, чем для обычной питьевой воды. Обогащение руды будет производиться без обжига и плавки, исключительно методом флотации, которая проходит при обычных температурах и исключает какие-либо выбросы в атмосферу. Никаких металлургических комбинатов в области строить не собираются - вся руда будет вывозиться на Урал. ГОК займет всего пятьсот гектаров, не причинит никакого вреда сельскому хозяйству района, а дохода принесет в пять раз больше...
     

     
    Лучше всего позиция УГМК была артикулирована в многочисленных интервью Евгения Брагина:
    - Миф о сырьевом проклятии у нас сильно укрепился. Говорят: зачем добывать никель, если 90% экспортируется? Зачем строить шахты в густонаселенном, сельскохозяйственном регионе? Но давайте сравним с Европой. Возьмем страну с примерно такой же плотностью населения, как в Новохоперском районе, Швецию, например. Угадайте, кто в прошлом году продал больше нефти - Россия или Швеция? В абсолютных величинах, конечно, Россия, но если посчитать на душу населения - то одинаково. А древесины? На душу населения - Швеция, в десять раз больше. Цветных и черных металлов - шведы, в шесть раз больше, и никель Швеция, кстати, тоже экспортирует. Что совершенно не мешает им производить на экспорт их знаменитое машинное оборудование. Возьмем сельское хозяйство. Пшеницы и злаков мы экспортируем одинаково - хотя о шведских черноземах я не слышал. А всего сельхозпродукции они экспортируют в восемь раз больше - если на душу населения. О чем это говорит?
     
    Представление о конфликте сырьевой экономики с сельским хозяйством - оно в корне неправильно. Средний швед дает миру столько же нефти и никеля, в десять раз больше древесины, в шесть раз больше металла - что не мешает ему делать для мира в шестьдесят раз больше машинного оборудования и при этом успевать поставлять в восемь раз больше сельхозпродуктов. То есть добыча сырья - вовсе не помеха промышленному производству и сельскому хозяйству.
    И уровень жизни населения зависит от того, что это население - мы вот вместе с вами - готово предложить urbi et orbi, городу и миру, а вовсе не от мифической "экологической чистоты" и каких-то страшилок, которые мы сами себе придумываем. Наша проблема совсем не в том, что мы добываем ископаемые, а в том, что мы недостаточно активно работаем надо всем остальным!

    На самом деле, там нет никакого протеста. У нас нет проблем во взаимодействии с людьми. Мы совершенно спокойно взаимодействуем с главами поселений, с другими жителями.
     
    Отношения постепенно выстраиваются, скважины на воду мы им чиним, сейчас немножко подсохнет, поможем техникой в починке плотин, для себя будем дорогу отсыпать щебенкой, отсыплем и для них. Люди даже на площадку к нам приходят - правда ночью, чтобы группы протестующих не видели, - просятся на работу.
     
    Основная проблема, которая людей интересует, - это работа. Сегодня в Новохоперском районе значительная часть мужского населения уезжает на вахту, семьи остаются неполными - а в сельскохозяйственной местности без мужика в доме не та жизнь, что называется. Я думаю, что появление предприятия, на котором человек зарабатывает больше, чем люди привозят с вахты, при том, что человек каждый день будет дома, - воспринимается позитивно.

    Да, людей напугали, рассказали, что тут взорвется атомная бомба. "Правда ли, что высохнет Хопер?" Очень сложно объяснить, что река с расходом воды 282 миллиона кубов в сутки - она не может высохнуть. "А что будет с заповедником?" Но заповедник выше по течению. Наши стоки, даже если бы они были, - они ниже. Эти простые примеры - они показывают, что проблема высосана из пальца. Людям рассказали, что все будет совсем плохо, и на дачах в заповеднике карасей больше не будет - у всей же борисоглебской элиты дачи в заповеднике - и все переживают, что на рыбалку в субботу ездить больше не получится. Ну это не так, с этим вопросом мы разберемся. Когда объясняешь, что Хопер высохнуть не может, то разговор переходит в совершенно другое русло: "А что мы получим с этого?" И вот это разговор уже конкретный...

    Когда мы начнем выплачивать не только налоги, но и зарплату, суммарный объем дополнительной выручки предприятий по району составит порядка 3 миллиардов рублей в год.
     
    Для района это просто шанс к возрождению, потому что он дотационен более, чем на 70%, перспектив там нет - нигде и ни в чем. Шанс им достался хороший, будем надеяться, что им повезет.
     
    Единственный способ для любой территории обеспечить нормальную жизнь - это иметь собственный доход, которого в Новохоперском районе нет, и взяться неоткуда.

    А что касается способов проводки финансовых потоков для так называемого протестного движения. Я знаю, что в этих проводках используются некоторые местные предприниматели, - и я бы на их месте серьезно побеспокоился в свете последних событий. Они могут оказаться организаторами массовых беспорядков, а это очень нехорошая статья. К сожалению, мы не можем проверить их счета. Но совершенно очевидно, что люди люди с такой профессиональной протестной квалификацией не работают бесплатно. Кто за ними стоит - этот вопрос должен решаться силовыми органами. Я думаю, с этим все будет в порядке.
     
    Вреден ли комбинат?
     
    УГМК говорит, что производство абсолютно безвредно, активисты - что грядет апокалипсис. У тех и других полно аргументов, половина из которых - демагогия.
     
    Опасения противников (если отбросить землетрясения, радиацию и прочие сказки) можно свести к трем пунктам. Первый - это вред от самого никеля. Медно-никелевые производства действительно вредные. Международным агентством по изучению рака никель отнесен к 1-й группе веществ - "безусловно канцерогенных для человека", то же самое можно прочесть в инструкциях ВОЗ и приказах Минздрава.
     
    В Норильске и Медногорске смертность от рака в два раза выше, чем по стране. Но это только один пункт в длинном списке заболеваний - там кардиология, аллергии, астма, заболевания носоглотки и легких, кожи, крови и кроветворных органов, пищеварительной, эндокринной, нервной, мочеполовой, костно-мышечной систем, осложнения беременности и родов.

    Впрочем, самым ядовитым процессом является выплавка металла, металлургия. Сульфиды меди, никеля и кобальта, селена, теллура и пр. из которых состоит руда, окисляется и в воздух летят сотни тысяч тонн сернистого газа, затем выпадающего на окрестность в виде кислотных дождей. Именно из-за них возникла пустыня вокруг Норильска. На современных производствах этот газ пытаются уловить и превратить в серную кислоту. Но во-первых, большинство заводов у нас старые, а во-вторых, и на новых удается это не всегда - везде происходят незапланированные выбросы.
    Но сернистый газ это полбеды.
     
    Вторая половина - сами тяжелые металлы, которые постепенно накапливаются во всем, что есть вокруг комбината, - почве, растениях и людях. В большинстве городов с цветной металлургией жить реально опасно. Например Карабаш, некогда с боем взятый Искандером Махмудовым, стал единственным в России городом, официально признанным зоной экологического бедствия.

    (Конечно, виноват в этом не Махмудов. Большинство комбинатов строились в сталинские годы зеками да спецпереселенцами, никто про их здоровье не думал.
     
    Идея победы человека над природой в СССР правила вплоть до 70-х, на экологию было положить. Корпорациям типа УГМК досталось очень стремное наследство, которое они с грехом пополам пытаются модернизировать.)

    Но металлургию в Воронежской области пока не строят. А собираются строить горно-обогатительный комбинат, вреда от которого значительно меньше.
     
    Современные ГОКи обычно не имеют выбросов в атмосферу, поскольку руда обогащаеся методом так называемой "флотации" - физического процесса разделения материалов, основанного на их различной смачиваемости. Однако флотация требует огромных объемов воды.
     
    При сбросах такой воды может происходить заражение тяжелыми металлами рек или почвенных горизонтов. УГМК заявляет, что никаких сбросов не будет - всю воду на предприятии будут очищать и гонять по замкнутому циклу.
    (На это активисты припоминают аварию на финском комбинате "Талвиваара", где в позапрошлом году сточные воды прорвали плотину, залили все вокруг, на десятки лет загадив природу и погубив одного из рабочих. "Так то фины, а что у нас будет...")
     
    Другая потенциальная опасность ГОКа - пыление "хвостов". Отработанная руда (так называемые "хвосты" или "отвалы") по-прежнему содержит сульфаты тяжелых металлов. Обычно "хвосты" начинают пылить и вредная эта пыль летит на крыльях ветра. УГМК утверждает, что половину отвалов заложит обратно в шахту, а вторую будет сгущать специальными реагентами, аккуратно помещать в выстланные пленкой котлованы, а сверху засыпать черноземом - так что ни в грунтовые воды, ни в воздух ничего не попадет.
     
    (Противники разработок говорят, что ничего такого пока нигде не видели, зато везде видели пылящие отвалы и провалы над шахтными выработками.)

    Второй пункт опасений связан с водой. Людей пугает "депрессионная воронка" - зона понижения грунтовых вод, обычно растущая вокруг шахт. Для местных жителей это значит просто, что высохнут колодцы. По рассчетам одного из ведущих отечественных специалистов, основателя кафедры гидрогеологии МГУ Клары Питьевой, депрессионная воронка вокруг Елано-Елкинских месторождений за десять лет вырастет на 26 километров. Профессор Питьева сделала эти выводы, основываясь на гидрогеологических данных 70-х годов, говорящих о высокой водопроницаемости поверхностного кристаллического щита над месторождением.
     
    Согласно им, в этой зоне отсутствуют водоупоры, разделяющие водоносные слои. Ее точку зрения поддержал директор Института Водных проблем РАН член-корр Виктор Данилов-Данильян.

    Компания на это говорит, что профессор Питьева просто слишком стара и не в курсе новых технологий замораживания пластов, позволяющих полностью изолировать шахту от водоносных горизонтов.
     
    Никакой воронки, по их словам, не будет вообще - ну, максимум, метров пятьсот. УГМК тоже нашла поддержку среди ученых - а именно у руководства геофака ВГУ, работающего по контракту с холдингом. Правда, говорят они вещи не шибко утешительные.
     
    "Депрессионные воронки существуют под каждым населенным пунктом. Под Воронежем гигантская воронка, под Москвой? Разве мы их ощущаем?
     
    Депрессионная воронка всего лишь влияет на отбор воды, ничего страшного в ней нет," - разъясняет декан геофака Виктор Ненахов. "Достаточно пробурить несколько дополнительных скважин, может быть, местами более глубоких, до ста метров - и будет вода," - подтверждает его коллега профессор Виктор Бочаров... Ну, москвичи и воронежцы, естественно, ничего не замечают - потому что им не надо поливать огород.

    УГМК уверяет, что собаку съела в горном деле, приводит примеры других шахт и ГОКов. На это ей возражают, что другие шахты никакого значения не имеют, поскольку каждое месторождение уникально.
     
    (Вопрос пытался научно разобрать белгородский горный инженер Владимир Истомин. В целом он пришел к тем же выводам, что и Питьева:

    "Зная о наличии расчетов по депрессионной воронке, у сторонников разработки не нашлось более умного, чем утверждать, что эти расчеты давно устарели. При финансовых возможностях компании и наличии инженерно-геологического материала по объекту, компания самостоятельно могла бы выполнить аналогичные расчеты и предъявить народу свои результаты, которые могли бы скомпрометировать имеющиеся, а этого не сделано. <...> Нам известно, что эти месторождения достаточно подробно были изучены во времена СССР и для них были выполнены необходимые инженерно-геологические исследования и фильтрационные расчеты, а раз так, то все материалы по инженерно-геологическому и гидрогеологическому обоснованию должны храниться в архивах." То, что эти документы, несмотря на ажиотаж, не предъявлены ни публике, ни специалистам, Истомин находит очень странным и высказывает ряд детективных гипотез:
     
    "Если окажется, что над месторождением действительно отсутствуют водоупоры, и все воды на этом участке представляют единый водоносный комплекс, то ... ни о какой разработке никеля на этих месторождениях и речи быть не может из-за катастрофических воздействий на подземные и наземные воды очень большого региона...")
    Неспециалисту совершенно невозможно понять, кто из них прав. Ясно только, что научным консенсусом и не пахнет. К сожалению, уточнить мнение профессора Питьевой больше невозможно - ее кафедрой заинтересовалась бригада Олега Сильченко, допрошенные гидрогеологи перестали общаться с журналистами.

    Но больше всего жители боятся не ГОКа и не воронку - а того, что все это только начало. Воронежская область испещрена никелевыми месторождениями.
     
    - Понятно же, что они построят тут металлургию. Не будут они через полстраны руду везти, это же бред... - говорит Володя Давыденко.
     
    УГМК утверждает, что ничего такого делать не собирается, и завод будет построен на Урале.
     
    Однако в лицензии на Елкинское месторождение почему-то исчезла одна фраза: "в городе Кировоград Свердловской области" - это то место, куда должно было быть вынесено металлургическое производство. Согласно лицензии, УГМК обязуется построить завод - только где, не сказано.
     
    И совершенно не понятно, что помешает освоившемуся здесь холдингу, получить лицензии на остальные месторождения, понастроить везде комбинатов и превратить черноземную область в новый Урал.
    Что говорит УГМК? Главный, сотни раз повторенный аргумент: да погодите шуметь, мы еще ничего не строим, только исследуем.
     
    - Еще раз подчеркну, что сегодня оснований ни для какого протеста нет, потому что еще никакого никеля нет. Мы его ищем и не факт, что найдем, - успокаивает гендиректор холдинга Андрей Козицын.
    - В настоящее время идут изыскательские работы, - говорит его зам Олег Мелюхов, - Потом будет технико-экономическое обоснование. И только в том случае, если экономика будет позволять, будет технический проект на строительство шахты и обогащение. Тогда, безусловно, будет экспертиза воздействия на окружающую среду, будут обязательно общественные слушания. И только после положительных слушаний, когда будет понятно социально-экономическое значение и минимальное воздействие на окружающую среду, будет принято или не принято (подчеркиваю) решение о строительстве. Надо учитывать, что любое новое предприятие проходит жесточайшую экологическую экспертизу.

    - Да у них одинаковая балалайка, - говорит Костя, - сначала разведаем, а потом поговорим. А они просто заходят, коррумпируют всех и привет...
     

     

    Бесконечный припев, что беспокоиться пока не о чем, сейчас еще ничего не решается, и правда подозрителен. Холдинг проговорился, что уже подал заявки на Нижнемамонско-Подколодновский и Вязовск-Уваровский участки в Воронежской области и месторождение Ольховка в Липецкой. При этом Роснедра выдали ему "сквозные" лицензии - и на геологоразведку, и на добычу. То есть разговоры о том, что "никакого никеля пока нет" - просто очковтирательство, у УГМК большие планы на Черноземье. Что может остановить холдинг в 2016 году?
     
    - Проект обязательно пройдет государственную экологическую экспертизу, а так же общественные слушания, на которых всем жителям будет объяснено, какое именно производство предполагается построить. Никто не согласует проект строительства, если в этом проекте не будут предусмотрены меры по защите окружающей среды, - говорит Козицын.
    - Если этих мер в проекте не будет, - объясняет Евгений Брагин, - Мы не получим положительное заключение госэкспертизы. А если мы заявим меры, но не воплотим их на практике, то не сможем получить разрешение на ввод объекта в эксплуатацию - то есть попросту потеряем деньги. У нас нет ни малейшей возможности отклониться от обязательств. Не будет тут никаких норильсков, чернобылей, все это просто глупость, злонамеренная глупость. Те аргументы, которые мы слышим, те вопросы, которые нам задаются, смешны даже для школьника...

     

    Звучит убедительно? Одна загвоздка - экологическая экспертиза для этого проекта не предусмотрена.
     
    - Обязательной экологической экспертизы в России нет с 2007 года, - объясняет директор русского "WWF" Игорь Честин, - Вернее, есть небольшой перечень объектов, которые по-прежнему требуют ее прохождения, - например, все шельфовые проекты. А промышленные предприятия, в том числе ГОКи, в этот перечень не входят. Они проходят только главгосэкспертизу, находящуюся в системе Минрегиона.
    - Какая разница?
    - Принципиальная. Обязательная экологическая экспертиза организуется государством, но производится независимой комиссией, состоящей не из чиновников, а из ученых, причем с прямым запретом на контакты с заказчиком - у них не должно быть никаких контрактов за три года до этого. А главгосэкспертиза делается штатными сотрудниками, чиновниками Минрегиона, никаких независимых экспертов там нет. И права вето у экологов нет. Допустим, эксперт по промышленной безопасности говорит: "все хорошо", экономисты говорят: "все хорошо", один эколог говорит: "плохо" - но это ничего не решает.
     
    Кроме того, раньше, когда проект выносился на обязательную экологическую экспертизу, механизм позволял гражданам зарегистрировать еще и общественную экспертизу, получить доступ ко всем материалам и участвовать в заседаниях комиссии. Их слово, конечно, не было решающим - но по крайней мере это давало возможность людям легитимно принять участие в процессе...
     
    Ну, а что касается общественных слушаний, то никакого "положительного" решения они не предполагают - на них вообще ничего не решается.
     
    ***

     

    Очень долго я пытаюсь понять, насколько на самом деле вреден комбинат. Это конкретная запара: промышленники и экологи не спорят друг с другом - они живут в каких-то параллельных реальностях. УГМК говорит, что все прекрасно, вокруг заводов и ГОКов - цветущий сад. Есть проблемы, но они решаются. Например, на ММСК, с тех пор, как его купил холдинг, выбросы уменьшились в 16 раз...
     
    "Да вы глянте, какой смог над городом, - говорят местные "зеленые", - дышать нечем, а их Росприроднадзор никак поймать не может. На заводе аспирационная система вообще не работает..."
     
    Действительно, по данным Росгидромета, индекс загрязнения воздуха в Медногорске за эти же годы ничуть не упал (даже вырос с 6.18 до 6.38), показатели по сернистому газу в воздухе скачут от 14 до 90 ПДК. Содержание меди в местной реке Бляве - от десятка до сотен ПДК, содержание свинца в деревьях и травах - 20 ПДК. Частота онкозаболеваний в Медногорске в полтора раза выше, чем по области.
     
    - Вы с Блявой своей разберетесь сначала, а потом к нам на Хопер лезете, - возмущается Нина.
     
    Пытаюсь понять, как десятки ПДК сочетаются с шестнадцатикратным сокращением выбросов? И что про это думает Росприроднадзор?

    - Связать превышения с выбросами предприятия практически невозможно, - объясняет Игорь Честин, - А может, это природный фон такой? Если ПДК превышены, а предприятие при этом работает в рамках своих лимитов, то виноватых нет. Ведь 90% времени оно сбрасывает все, как положено.
     
    А дальше происходят аварийные сбросы, о которых никто не сообщает, - и поймать это почти невозможно. Кроме того, у нас есть система так называемых "временно-согласованных лимитов".
     
    Любое предприятие платит за свои выбросы. Если они в рамках установленных лимитов, это небольшие деньги.
     
    Но на выбросы сверх лимита, действуют повышающие коэффициенты - там в пять-десять раз увеличивается плата. И если платить за сверхлимит - это разорение предприятия. Но Росприроднадзор имеет право установить «временно-согласованные лимиты» - например, на три года или на пять - которые превышают те, что записаны в паспорте у предприятия.
     
    И многие комбинаты так работают десятилетиями. Раньше это делалось только в случае, если у предприятия есть программа по снижению выбросов, - штрафы за выбросы шли на модернизацию этого предприятия, но Кудрин это отменил. Тому же "Норникелю" согласованы временные выбросы в атмосферу, за которые он платит без коэффициентов. Хотя "Норникель" - это 10% загрязнения воздуха в России. Понятно, что тут простор для коррупции.
     
    - Но почему Росприроднадзор не реагирует на сами десятки ПДК в реке?
    - Для них главный показатель - деньги. Росприроднадзор гордится, что на каждый рубль, потраченный на содержание ведомства, государство получает 26 рублей. Это своего рода налог. На наш взгляд, это неправильное целеполагание. Надо смотреть на состояние окружающей среды, а не на то, сколько денег содрали за нарушение. Грубо говоря, критерием должно быть количество тигров в лесу, а не количество пойманных браконьеров.
    - Ну а выбросы-то в итоге снижаются?
    - По официальной статистике Минприроды, уровень загрязнений у нас снижается - но очень плавно, на пару процентов в год.
    - То есть в целом эти комбинаты, сколько выбасывали, столько и выбрасывают?
    - Более-менее. Были предприятия, которые конкретно вложились в реконструкцию - например, Новолипецкий комбинат.
     
    Но в целом, когда в начале нулевых пошел резкий рост цен на сырье, олигархи выбрали просто пролоббировать законодательство.

    - С приходом Путина, - говорит Борис Ревич, - властью было сформулировано, что экологические ограничения не должны мешать развитию бизнеса. Это было официальной позицией Минэкономразвития. Сначала отменили экологическую экспертизу, потом отщипывали по кусочку, и постепенно мы наблюдаем доведение экологической политики до нуля.
     
    Много лет не прекращается скандал вокруг принадлежащего холдингу завода "Электроцинк" во Владикавказе. Там тоже регулярные митинги, информационная война, сидящие активисты. Завод такой грязный, что УГМК боится публиковать материалы проведенного по ее собственному заказу исследования о содержании тяжелых металлов в организме детей Владикавказа, о докладе просачиваются лишь слухи.
     
    - Я работал с УГМК по "Электроцинку", - говорит Борис Ревич, руководившей исследовательской группой, - И видел постоянную нечестность, невыполнение своих обязательств. Мы сделали для них работу, авторские права у них, а они ее не публикуют. Мне повезло, я работал во Владикавказе еще в советские годы, изучал влияние тяжелых металлов — ну и могу лишь сказать, что никакой положительной динамики там нет.
    - Начальник нашего Роспотребнадзора проговорился по телевизору, что у некоторых детей содержание свинца в крови превышено в тридцать раз, - рассказывает владикавказский врач и активист Ацамаз Хадиков, - А всего у превышение по свинцу у 44% детей. А в Карабаше у 46% - только они нас и опережают. Но у них 35 тысяч населения, а у нас полмиллиона. Зато у нас, говорят, самый высокий в России уровень кадмия. Но выбросы металлов "Электроцинк" не замеряет - только сернистого ангидрида и оксида углерода. А у нас уже внутриутробный рак отмечается, у неродившихся младенцев..."

    Конечно, с УГМК нельзя спрашивать за все - тому же "Электроцинку" больше ста лет, модернизировать его сложно, да и закрыть невозможно - там тысячи человек работают. На новых предприятиях обстановка, естественно, лучше.
     
    Компания любит рассказывает журналистам про Учалинский ГОК, оснащенный такими очистными, что вода из них в тысячу раз чище питьевой. А при этом в сети лежат авторефераты диссертаций по канцерогенному риску жизни в этих самых Учалах.
     
    УГМК любит возить делегации на образцовый завод "Уралэлектромедь" в Верхней Пышме, где находится штаб-квартира холдинга.
     
    - Как выброс, - говорят жители, - так весь город сутки кашляет.
    - Так у вас, вроде, нет выбросов?
    - Да ну, что ты говоришь!
     
    О всех этих неувязках холдинг никогда не упоминает - предпочитая рассказывать, сколько миллионов они потратили на очистные, а еще чаще - сколько отремонтировали церквей или самолетов времен ВОВ.
     
    Это, конечно, не значит, что УГМК ничего не делает. Но как понять, сколько именно?
     
    - Когда предприятия говорят, что они что-то снижают, они как правило лукавят, - говорит профессор Ревич, один из ведущих специалистов по влиянию загрязнений на здоровье населения, - Потому что говорят о снижении валовых выбросов. Тот же "Норникель" будет вам говорить, насколько они снизили валовый выброс или выброс сернистых соединений. Но вы нигде не найдете цифры, произошло ли снижение выбросов самого никеля - который и представляет основную опасность. Ведь, кроме диоксида серы, металлургия выбрасывает тяжелые металлы - ртуть, кадмий, мышьяк, никель и другие - которые накапливаются в окружающей среде и никуда не исчезают. У нас же еще особенность в том, что люди выращивают себе продукты питания. Конечно, в Америке никому не придет в голову сажать картошку вокруг медеплавильного комбината, потому что тяжелые металлы накапливаются в почве, в растениях. Но у нас население бедное, все сажают. А валовые выбросы - это совсем не главная опасность.

    - Мы вообще не уверены, что идет снижение, - продолжает Игорь Честин, - поскольку эта статистика в основном строится на данных самих предприятий. А люди просто находят лазейки в статформах и не докладывают о чем-то. Данных независимого мониторинга очень мало. Последние лет десять природоохранное законодательство исправно разрушается, - и по экспертизе, и по режиму охраняемых территорий, и по администрированию платы за негативное воздействие — и, в том числе, по источникам данных. В советские времена данные по загрязнениям были засекречены, но они были - а сейчас их просто стало гораздо меньше. В сети Росгидромета было пять тысяч станций, а осталась тысяча. В Норильске, например, нет ни одной.
     
    - Беда в том, что у нас нет достоверной информации - подтверждает Борис Ревич, - Аналитическая база Росприроднадзора и Росгидромета очень слабая, приходится по крупицам что-то вылавливать. В стране есть только три системы автоматического контроля - в Москве, Питере и, говорят, еще в Сочи запустили. В Москве действительно мощная служба мониторинга загрязнений, соответствующая европейским стандартам, работающая в онлайн-режиме. А в остальных местах они отбирают пробы в течение двадцати минут.
     
    Это, знаете, как поймать черную кошку в темной комнате. Предприятие может сбрасывать ночью - и никто не может обязать сотрудников контролирующих служб выехать. Росгидромет гордится, что они продолжали работать в самые тяжелые годы, тянули, как мы называем, "временные ряды". Это правда, они молодцы, но, к сожалению, этого абсолютно недостаточно. Вот мы приезжаем в Курск, где аккумуляторный завод выбрасывает в среду свинец. Но там нет поста контроля! А часто, даже если есть, они не умеют работать с веществами, с теми же тяжелыми металлами. В результате у власти складывается совершенно искаженная картина об экологической обстановке в стране. Моя оценка абсолютно не совпадает с оценкой Росгидормета - но я исследователь, а не чиновник. В отличие от Запада, у нас в статистику не включают данные университетов и других научных организаций.

    - А Минприроды не обязано суммировать все эти данные?
    - Они делают это чисто формально.
    - Почему?
    - Потому что это министерство!
     
    Короче, выясняется, что, как на самом деле у металлургов дела с экологией, никто не знает. Ясно лишь, что никаких радикальных улучшений не происходит, и что верить отчетам компаний не стоит.
     
    Еще один подозрительный момент, - настойчивые утверждения УГМК, что экологическая ситуация на Хопре уже плохая.
    - Состояние экологии Новохоперского района не то что не идеально - оно ужасно! - говорит Евгений Брагин.
     
    В 90-х ЮНЕСКО признала Хопер одной из самых чистых рек в Европе. УГМК доказывает, что это не так - над этим сейчас работают и нанятые холдингом эксперты из ВГУ, и комиссия "казачьих ученых".
     
    Портреты активистов - Нина

    Грубое, из камня, лицо, умные заплывшие глазки. С первых слов понятно, что человек сильный и, как говорят в Москве, "прокаченный" - разговаривает откровенно, не шифруется, глядит прямо и внимательно. Похоже, все у нее в жизни было - и мужики, и дети, и деньги, и чувства.
     
    Говорит мускулисто, с азартом:
    - Мне противно даже слово, которое они говорят: "мы выиграли по конкурсу". Выиграли нас, как в карты. Конечно, им хорошо: здесь газ, железная дорога - затраты минимальные. Нефть выкачали из страны - и на что мы разбогатели? У меня шесть тысяч пенсия, с которой я могу только коммуналку оплатить и один раз в магазин сходить. И вы еще хотите мне землю засрать? Я же не могу поехать в тайланды - а теперь еще отнимут реку, отнимут этот помидор, который настоящий, а не муляжи, которые лежат в "пятерочках" и "магнитах".
     
    - По закону, недра принадлежат государству - пока лежат в земле. А как только их только достать - сразу начинают принадлежать третьим лицам. Вот нам интересно, кому же это перейдет. Оффшорная компания на Кипре, Виргинские острова, Панама. Кто там еще в этой доле? УГМК говорит: "Мы вам минимизируем вред." - объясняет Нина, - А на сколько минимизируете-то? На один процент или на девяносто? Никто не говорит. Кто будет контролировать? Наши надзорные органы? Гарантии же должно давать не УГМК, а государство. А государство молчит. Никто же не дает руку на отсечение, только говорят: "Будем контролировать и проверять." А мы уже видим, как: приезжает санитарный врач с предписанием из Роспотребнадзора - проверить скважины. Приходим к воротам, а нас не пускают. "И акт составите, что не пускаете?" "И акт составим." Врач пожимает плечами...

    Засудили нас с Лилей за незаконный митинг. Набрали свидетелей каких-то, шофера там одного с администрации и пресс-секретаршу. Я к дядьке этому подхожу в кафе: "Привет." Он улыбается: "Привет..." Я говорю: "Не узнаешь?" "Да что-то не узнаю." "Как, сука, не узнаешь? Не ты ли на меня писал заявление?" Он покраснел и прям выбежал бегом: "По-вашему не будеть!" А Шевелеву эту встретила, она говорит: "Я выражала свою гражданскую позицию и сохраняла свое рабочее место..." Тоже морду задрала и ушла.

    Говорим прокурору: "Ну почему вы нас штрафуете, а их нет? Ну оштрафуйте их хоть на сколько-нибудь, чтобы хоть какая-то справедливость была!" "Мне надо посоветоваться..." Пишем заявление в Федеральную Регистрационную Службу. Сначала отказали: "пусть милиция напишет, кто нарушает земельное законодательство." Добивались-добивались - милиция написала. Тогда они подумали и все равно отказали: "не видим оснований для внеочередной проверки, поскольку лично ваши права не нарушены..." Если я тут у себя возле дома пробурю скважину - на меня тут быстро найдется управа! А они бурят. Ладно, нашли мужика, у которого пай на этом поле, - его права нарушены. Приехали к нему в деревню, он сел к нам в машину, сиденье откинул, чтобы его видно не было. Потом говорит: "Нет, давайте в посадку отъедем." Отошли в посадку. "Только, - говорит, - Загородите меня так, чтобы никто с дороги не увидел..." Какой с него толк?

    Писала депутатам Госдумы от Воронежской области. Из девяти только один ответил - что депутаты не в праве влиять на решения правительства. И Чайка ответил, что не вправе надзирать за президентом. Конституция говорит, что народ осуществляет власть как непосредственно, так и через своих представителей. Ну раз через представителей не получается - ну, значит, будем непосредственно.

    Нас, 17 человек, судят за то, что мы хотели повредить бульдозер. В протоколе написано: "вахтовый поселок геологов", "бульдозер". А то, что этот бульдозер не имел там права находиться, что по документам там никакого поселка нет, - это никого не колышит. Хотя это же муниципальная земля, мы ее коллективные собственники. Я говорю Брагину: "Чтобы взять эту землю в аренду, вы должны были провести общественные слушания..." "Если считаете, что закон нарушен - обращайтесь в суд. Но имейте в виду, что УГМК суды не проигрывает..."

     

    Ну написали мы с Лилей исковое заявление. Нам пришел ответ, что вы, две пенсионерки, вступаете в гражданско-правовые отношения с богатой компанией. И в случае, если вы хотя бы по одному пункту проигрываете, судебные издержки делятся в процентном отношении. Мы прикинули - за одно заседание мы попадаем на сто тысяч. И все говорят: "Да что вы, там такие деньги, такая компания, куда вам..."

    Я же, Шур, жила как обычный человек. А потом как нырнула в это вот все - и вынырнула воот с такими глазами. Вон как оно, оказывается, на самом деле! Я вот думала, у нас суд есть. А теперь понимаю, что картина реальности, которая у простых людей в голове, и как оно на самом деле все устроено, - никакого отношения друг к другу не имеют.
    Меня дети ругают: "Мам, ты куда лезешь, зачем тебе это надо..." Мы с Лилей бросали уже миллион раз. Как какое-нибудь поражение - она: "Ну все, Нинк, плетью обуха не перешибешь, ну что сделаем?.." А потом кто-то звонит - "Ну, надо ехать..."
     
    За нининым домом - обрыв. Раскрывается бескрайняя, манящая, сизая долина, десятки километров воздуха, Хопер, слившись с Савалой, вьется к Дону. Я думаю, что не случайно, беглые крестьяне оседали именно здесь. В этих донских обрывах есть что-то про свободу. Человек, стоящий на обрыве, между своей судьбой, свободой и историей - об этом, собственно, весь "Тихий Дон".

    - Нин, а что вы мусор там не уберете? Так красиво на обрыве, а мусор везде. Собрали бы активистов, убрались, заодно и про никель народ поагитировали...
    - Шур, а почему мы должны это делать? У администрации деньги есть на это...
     
    Света

    Света Кузнецова, лидер "Стоп-Никеля", плотная крашеная блондинка, считает дневную выручку в окружении усекновенных свиных голов, бесстрастно лежащих на прилавке.
     
    Хриплым офицерским голосом командует "девочкам" продавщицам - Света держит мясной ряд на рынке в Борисоглебске.
     
    - Почему занялись? Потому что я двадцать лет на рынке, и видела этих олигархов местных. Как они заводы здешние дербанили, колхозы, рынок этот - и мне понятно, что там такие же. Бизнес забросила, как Савраска бегаю, дела на нас заводят, уголовниками стали на старости лет. Звонят нам ребята: "Там буровые завозят!" Все побросали, не успели выехать - менты во двор: "Вы на Сорокинское поле? Вас начальник РОВД просит приехать." Едем - а ментов, гаишников полно, девчонки наши едут - все красятся. Вся жизнь изменилась у нас. Я живу на войне. Я знаю, что если брошу, то все затухнет. За это время ко всему стала по-другому относиться. Эти люди - самые близкие друзья.
    - Раньше я на заводе работал, - говорит Саша, пожилой, усатый светин муж, - Так помню мы там даже ругались: "Тебе, что, твоя рубашка ближе к телу?" А потом каждый стал сам за себя. Никому же не верили, так жили. Я сам себе не верю - как я тебе поверю? А теперь в жизни все изменилось: все как родные стали, теперь ради друга я сделаю что угодно, поеду куда угодно.
     
    Скабелин

    На въезде в Урюпинск, на стене маслозавода, и без того бескомпромиссного в своей индустриальной эстетике, за колючей проволкой выведен голубой краской большой слоган: «В Россию можно только верить!»
     
    Красивый шестидесятилетний мужчина в гимнастерке времен Первой Мировой, синих шароварах с красными лампасами и начищенных сапогах вылезает из "Нивы". Этот прикид ему вообще-то очень идет - но мужчина глупо смотрится в нем на городской улице, среди сталинских пятиэтажек. Он отпирает дверь фотоателье - со стен глядят сурово-печальные лица безымянных покойников в керамических овалах, с сувенирных кружек таращатся желтым глазом козы - тотем Урюпинска.
     
    Мужчина - атаман Владимир Скабелин. У него вислые серые усы и добрые глаза, кажется, очень многое повидавшее. Чудится, что это отчаянные рубки в последнюю турецкую кампанию, - но на самом деле передо мной просто скромный владелец фотоателье.

    - Почему все это для вас важно?
    Атаман молчит.
    - Я человек больной, и мне хотелось сделать что-то хорошее. Может быть, это единственное, что я могу сделать для внуков, - не пустить сюда никель. У нас по городу идешь - кто с бутылкой пива, у кого-то свое что-то - но в глазах пустота. А на Сорокинское поле приезжаешь, там собираются люди - вы не представляете, в ихние глаза просто смотреть - совсем другое. Я без тех людей уже жить просто не могу.
    - А в остальных разочарования нет?
    - Знаете, я, как ни странно, стал лучше к людям относиться. Вот они говорят: "Да кто нас спросит! Как Путин решил, так и будет..." А я думаю: что ж вы так плохо к себе относитесь? Вы ведь такие же люди. Но я не злюсь на них теперь почему-то...

    - Как началось? Да как-то пришел сюда, в ателье, взял газетку, а там написано, что собираются никель добывать. А как раз трое казаков зашли, реестровых, государственных то есть, в форме во всей. А я тогда казаком не был - ну то есть в душе-то был, но все это от меня далеко было. Я говорю: "Ребята, вот чем казаки заниматься должны, а не маскарадом этим. Лучше бы с никелем боролись." Они посмотрели на меня, как на дурака, - и я понял, что должен сам. В тот же день мы первые листовки здесь распечатали, потом создали казачью автономию, вольную, которая не подчиняется государству.
     
    Первая мысль, которая приходит разумному человеку, - бежать. Была возможность и в Волгоград переехать. Дочке сказал: Марин, давай, вы уедете, обоснуетесь, а мы с женой докормим стариков и к вам потом переедем. Она через полчаса говорит: "Нет, пап, мы без вас не поедем." Ну вот, с этой минуты началась борьба...
     
    Вечером выходим из скабелинского фотоателье. Темнеет, надо ехать домой.
    - Тут у нас место есть, - говорит Женя, - Больничная, там казаков в девятнадцатом расстреливали, девятьсот человек, там крест стоит. Хочешь, съездим?
    - А это далеко?
    - Не, если не хочешь, то не нужно.
    Я чувствую, что Женька обиделся - он хочет показать что-то важное.
    - Конечно, поехали.
     
    Мы едем по грязному Урюпинску, выезжаем на окраину. На крутом обрыве стоит высокий деревянный крест, внизу, по всей долине - ржавые, давно остановившиеся советские заводы. "Тут подъемные краны делали..." Я понимаю, почему Женька меня сюда привез. Когда-то это было красивое место - край города, обрыв, долина. Последнее, что видели казаки. Ради чего их убили? Ради этих заводов.

    Эта история всколыхнула что-то глубокое, жившее где-то подспудно. Как будто все люди вдруг после амнезии вспомнили что-то из прошлой жизни. Забытое, вытравленное, потому что с этим трудно жить. Вечно звучащее в этих просторах, в ветре, в меловых отрогах, серебристых изгибах Хопра. Хотя зомбированные телевизором люди все забыли, они еще чуть-чуть чувствуют этот голос. И нагайка у Юрки на стене - нелепое выражение потребности его услышать.
     
    Саша

    - Ребят, простите, я не могу сейчас, мне надо деда одного прокапать...
     
    В машину заглядывает круглолицый мужик лет пятидесяти, с детским взглядом. Это Саша Долгопятов, местный фельдшер, уволенный за протесты, а еще известный всем наивный поэт, главный певец хоперского сопротивления. Наслушавшись его стихов, толпа в июне и пошла громить вышки.
     

     

    Но в жизни Саше говорить трудно, он объясняется застенчиво, даже косноязычно. Кажется, он большой ребенок, за что его и любят. Мы идем по деревенским улицам Новохоперска, заходим к сашиным пациентам.

     
    - В основном старики, которым надо укол сделать, ну и алкоголиков много, честно говоря. Ну и просто зовут посоветовать - я в Воронеже десять лет на "скорой" работал, по внешним признакам неплохо диагносцирую. Но уже два года не работаю, конечно, стал квалификацию терять.
    Куда ни приеду, везде говорят: "Ой, вы нам так нужны..." Потом: "Долгопятов? Оо, нет, нас Петров убьет..." Или: "Мы вам перезвоним," - и тишина. Даже моя дочка, она студентка, хотела подработать тут на каникулах во дворце пионеров, с детьми танцевать. Сказали: "Долгопятовых брать не можем..."
    Приезжали недавно какие-то ребята, вызвали, сел к ним в машину. "Саш, тебе же нужна работа? Ты же медик, устроим. Оклад не меньше 25 тысяч." Я говорю: "Ребят, со мной про это бессмысленно говорить..."

    Пока с Игорьком все это не случилось, я в общем-то был счастлив, все эти два года. Хотя меня и уволили, зато с людьми я познакомился хорошими, стихи снова стал писать. Раньше я тоже видел всякие несправедливости - но не было людей, которых это тоже волновало. А тут нашлись. Когда я голодовку держал на площади, столько народу шло - и все еду тащили, покормить меня. Я говорю: "Голодовка же..."
     
    - Голодовка?
    - Ага, летом, палатку поставил. Хотели шесть человек голодать - потом: "ой, я вот сейчас потому не могу", "а я - потому" - ну и один я остался.
    Пациенты встречают нас ласково, все зовут на чай, хвалят Сашу, говорят, какой он безотказный.
    - У тебя, значит, тут своя практика?
    - Да, типа как практика... - Саша мнется, - Я, правда, деньги не могу брать, потому что я же сам отсюда. Если бы я был приезжий откуда-то, тогда мог бы деньги брать...
     
    Вид у Саши виноватый - ему немножко стыдно, что практика не настоящая.
     
    В следующий раз я сталкиваюсь с Сашей в центре города, вид у него какой-то ошалевший.
     
    - Я сейчас из Центра "Э", вызвали меня: "У вас в стихах призывы..." Как думаешь, могут засудить?
    Сашины стихи - действительно, сплошные призывы. Ужасно наивные - но с почти башлачевской силой.
     
    Ребята, берите вилы!
    Ребята, берите косы!
    За наши луга и нивы,
    За ели и за берёзы.
     
    За наши сады и пашни
    Берите секиры в руки,
    За наших героев павших,
    За наших детей и внуков.
     
    За прадеда и за деда,
    Что были потверже стали,
    За прошлые все победы,
    Которые мы просрали!
     
    Пока мы в домах сидели,
    Враги нам с экранов врали,
    Пока мы в экран глядели -
    Они у нас Дон украли.
     
    Нам наши права расскажет
    Чиновник со взглядом злючим,
    Теперь у нас всё не наше,
    Повсюду висит колючка.
     
    И воздух и водоёмы
    Закрыты на все затворы
    И если берём своё мы,
    То нас называют "воры".
     
    И если имеем виды
    Чуть-чуть на глоток свободы,
    Для них мы уже "бандиты",
    "Госдеповские уроды".

    По нашим овинам ходят
    Приезжие казнокрады,
    На нас же дела заводят,
    Что видеть мы их не рады.
     
    Дожили иль докатились,
    Катиться нет мочи дальше.
    А ну-ка остановились!
    Довольно нам подлой фальши!
     
    Ребята, берите вилы!
    Ребята, берите косы!
    Вставайте за край наш милый,
    Немного - и будет поздно.
     
    Собственно, после этого стиха базу и разгромили.
     
     
     
     
    - Он мне говорит: "Мы понимаем, что вы искренний человек, болеете за свой край. Но и вы должны доказать, что вы не экстремист. Я вам дам номер, будете мне звонить, когда что-то намечается..."
    - Да, там публика противная.
    - Это такие люди, - Саша говорит медленно, - Мне кажется, они не знают, что такое красота... Вот, знаешь, дом старый обязательно сломают... или завесят чем-нибудь...
     
    Я чувствую, что присутствую при каком-то важном понимании.
     
    - Они нам шьют политику. А нам она сначала не нужна была - это теперь люди обозлились.
    - Так это же, Саня, и есть политика - могут тут люди что-то сами решать или нет...
    - Да... - сомневается Саша, - А с другой стороны, я думаю: вот, допустим, победим мы. Я же к власти не приду, или ты... А придет кто? Безменский...
     
    Юра

    Просыпаюсь я от казачьего гимна - Юрка Лебедев включил на компе, чтобы разбудить. Не успев продрать глаза, мы садимся в его холодную машину и едем на рынок, где он держит лавку.
     
    - Значит, говоришь, любишь казацкие песни?
    - Да я вообще народные люблю.
    - Ты с мужицкими не равняй! - неожиданно зло отзывается Юрка, - Сравнил тоже...
     
    В магазине дубак, на полках - мотки пряжи, тетрадки, карандаши и еще какая-то мелочь - дела идут не очень. На прилавке - подписные листы против никеля. Хлюпая носом и выдыхая облачка пара, Юрка предлагает каждому покупателю расписаться.
     
    - А ты же голодный? Давай, пельмени сварю.
     
    Сидя на прилавке, под удивленными взглядами покупателей, я ем юркины пельмени.
     
    - Жена у меня умная, Оксанка. Как слухи про месторождение пошли - она сразу в интернет, шик-шик, прочитала про Норильск, говорит: "это крантец всему..." А я в зал хожу заниматься, прихожу, говорю ребятам: "Слышали?" Они: "Да ладно тебе паниковать, все нормально..." На другой раз прихожу - а они уже тоже почитали, и все, как на шарнирах: "Юр, что делать-то? Давай!"

    Кто-то позвал: "Юр, а приходи к нам, там активисты собираются." А я и слова такого не знал "активисты" - но приятно было. И поехало. Раньше-то я серой мышкой жил: дом-бизнес, а тут такое началось. Подходят люди на митинге: "Кому деньги сдать на движение? Попу, может?" "Деньги? Попу? Да ты что! И не увидишь их никогда..." Давайте сами, коробку сделали, таскаем, только имена на бумажку записываем. А что мы можем людям дать? Только имена записать, чтобы в церкви за них помолиться. Люди суют кто сто, кто тысячу. Одни ребята с Воронежа пятерку ложат - я растерялся: куда ее девать, как расписываться? Ничо, ни копейки никто себе из кассы не взял. Мы с Оксанкой двадцать тысяч своих отдали - а потом уж и считать перестали. Ну а что? Кто, кроме нас-то?

    Сначала очень вымораживало, когда кто-то говорил: "Да ничего там страшного..." Очень злился! Потом стал терпимее относиться, понял, что человек правда не понимает. Многие же до сих пор верят зомбоящику. Начинаешь объяснять ему - он сначала перестает с тобой спорить, потом глаза округляются, а потом он просто молча уходит. И я понимаю, что у него там в голове сейчас... Это, конечно, наслаждение просто...
     
    Когда Игорька избили, в посадке вырезали себе колья, идем, молчим все - а страха нет. Я заметил, удивился - вообще нет страха, просто идем. Думаю: сейчас разнесем - но почему-то не разнесли. Пришли, стали требовать, чтобы вывели нам охранников этих, постояли у ворот, пока ОМОН не приехал. Человека не нашлось, который бы сказал: "Давайте, казаки!"

    А 22-го кто-то говорит: "Казаки, стройся!" Смотрю - там уже человек сто стоят. Нам кричат: "Подождите, куда вы?! Мы еще не приняли резолюцию митинга!" "Да засунь ты ее..."
     
    И пошли цепочкой. Впереди икона, кубанцы - молодцы, запели, а песня - великое дело. Дошли до забора - и как-то все ясно уже было. Чоповцы разбежались по полю, как зайцы, прятались по посадкам. На обратном пути остановили пожарную машину: "Стоой!" Открыли краны, помыли все руки, ноги, умылись, слили всю воду. Да они и не против...
     
    Милиция вся попряталась, тихая-тихая была. Начальник милиции говорит: "Мы с вами, ребят, вы же понимаете..." Мне позвонили от главы района: Виктор Тихонович хочет встретиться. Ну хочет - пожалуйста, я приехал. Там, в лесу, на базе, сели за столом, он говорит: "Вы же понимаете, нельзя допустить взрыва. Лучше будет, если вы нам поможете, - потому что иначе и на вас, и на других могут быть уголовные дела..." Я смотрю на него - и вижу, что мы даже не на равных говорим. Я-то привык относиться, что он начальство. А тут понимаю, что я на него свысока гляжу. Прямо наслаждение испытал...
     
    Сын у меня офицер, я ему сказал: "Миш, у тебя из-за нас могут неприятности быть..." Он говорит: "Пап, не волнуйся. Я понимаю, что вы правы." Это было приятно, конечно, я ему благодарен.
     
    Вечером я возвращаюсь к Юрке. Он сидит один за столом, вид мрачный. Жена и дети переехали жить в Воронеж, Юра живет один в огромном, опустевшем доме.
     
    - А ты что, водки не принес? Ну, Санек, о чем думал-то? Ладно, ладно, сейчас достанем.

    Юра звонит сестре, живущей в соседнем доме, уходит и возвращается с бутылкой.
    - Что-то у меня настроение сегодня поганое, надо выпить, ждал тебя.
     
    Муторно мне. Пока дети росли, не до этого было. А теперь они уехали, поступили, старший уже офицер, на Дальнем Востоке. И стало мне тоскливо как-то, зачем живу, непонятно. Оксанка этих мыслей не понимает. Что-то сделать хочется... Я вообще-то редко пью. Для меня только лес отдушина. Я же десантник. Если на душе муторно делается, я камуфляж одеваю, ботинки, автомат в руки - и побежал. Погоняешь себя километров десять, изнуришь - даже неважно, постреляешь, не постреляешь - и в норме. А теперь говорят, заповедник засохнет...
     
    Заповедник
     
    Выше городка, по долине Хопра тянется длинный лес, последний в этих широтах. Южнее - одна степь, да и севернее по области все давно повырубили. В лесу - деревня Вараварино, где находится усадьба заповедника.

    Володя Давыденко - худой, лысый человек, похожий на актера Солоницына, только без желчи во взгляде. Он в старых, засаленных свитере и рубашке - видно, что внешний вид его никогда особо не интересовал. Володя прикручивает мореные боковые планки на двухэтажную кровать. Ему надо доделать детскую на этой неделе, чтобы на следующей ехать на стройку в Москву. Он бывший научный сотрудник Хоперского заповедника, уволенный за антиникелевую позицию. Володя был первым, кто стал бить в рельсу по поводу добычи, движение началось после его статьи в районной газете.

    - Мне кажется, эколог должен жить в природе. Никакими наездами ты не увидишь того, что замечаешь в биоценозе, когда в нем живешь. Из года в год видишь, как сообщество развивается, реагирует на погоду, паводки, засуху, вспышки паразитов...
     
    Володя принимается рассказывать долгую и запутанную историю про щитовку, в какое-то лето захватившую дубравы, а потом бесследно исчезнувшую. Пожарив картошку, ставит на стол, шепотом, слегка стесняясь, молится на иконы.
     
    Он - персонаж типа Радагаста из "Хоббита", только без бороды и гнезда под шапкой. Друг зверей и деревьев, влюбленный в этот лес. Кажется, у него все в порядке - лес отвечает ему взаимностью: у Володи красавица-жена, двое умных сыновей, большая добрая собака.

    - Люди обычно не понимают, что такое заповедник, думают, что это место для защиты редких зверей. На самом деле, заповедники, как их и задумывали отцы заповедного дела, - это сеть из нетронутых кусочков биосферы, которые позволяют ей сохранять себя, поддерживать свой видовой состав. Люди нарушили, изменили биосферу - но мы должны оставлять ей участки для самоподдержания, иначе она сломается или изменится. Не думаю, что мы способны уничтожить жизнь на Земле, но уничтожить среду обитания нашего вида — да запросто. Пока биота еще способна восстанавливаться, возвращаться в привычное состояние - но никто же не знает, где точка невозврата. Люди не понимают, что заповедники нужны человеку, а не природе. Земля пережила по крайней мере семь катастроф, полностью изменивших видовой состав. И восьмую переживет - но без нас...
    А эти только талдычат: "это же богатство наше, шанс вырваться в передовые районы". Главная проблема в том, что наша власть воспринимает экологические законы, как правила дорожного движения: есть деньги - можно нарушать. Не понимают, что это реальные законы, как в физике.
     
    Мы идем по деревне, окруженной молчащим лесом.
     
    - Народ тут поголовно против. Здесь смогли выжить люди, которые способны многое сделать сами. Надо самому всю еду вырастить, потому что зарплаты никакие, здесь нельзя вызвать электрика, сантехника, механика. Можешь сам - живешь. Но это цена свободы. Кто-то, может, ее и продал бы, а кто-то - нет. Люди же понимают, что в остальном для жизни тут все нормально.
     
    - Вот там у нас вертолетная площадка - начальство с Воронежа прилетает на кабанов поохотиться. Вон гостиница, баня, все, как положено. Этого никто уже и не скрывает - все заповедники у нас теперь стали местами элитного отдыха. А обычный житель выйдет из деревни, травки какой-нибудь собрать - поймают, тысячу рублей сдерут.

    Это все противно, конечно, но я, честно говоря, этого не боюсь: браконьерство не способно нарушить баланс, лес большой, система восстанавливается. А вот то, что они собираются сделать с никелем, - это конец.
    - Что, правда, так опасно?
    - Не опасно. Это не риск, это запланированная катастрофа. На Урале за счет горнодобычи сток рек упал на тридцать процентов. Но там климат "гумидный", влажный, а у нас "аридный" - сухой. Это же южная граница лесов, водный баланс здесь на грани. За счет поймы, паводков лес может существовать. Но понижение грунтовых вод на пару метров - и лесу конец.
    - Но они же говорят, что будут замораживать...
    - Да нету этих технологий, не могут они, как фокусник, вытащить ничего из рукава. Я же сам с Донбасса, я прекрасно знаю, что такое искореженный район, что такое отвалы, шахтные воды. Все эти обещания, что породу будут запихивать обратно в шахту, что хвосты будут закапывать, упаковывать в пленку... Там речь о сотнях миллионов тонн, - это горы, которые тянутся на многие километры. Нельзя это никуда запаковать, запихнуть. В самом лучшем случае, в развитых странах удается запихнуть половину. Эти горы всегда-всегда будут пылить. Половина элементов остается в руде, это токсичные соединения. Нанопыль летит на сотни, тысячи километров. Солевые бури с Аральского моря до Франции долетают, дым из Норильска - до Норвегии. После Хиросимы и Чернобыля мы привыкли бояться радиации. А изменение химизма среды не менее опасно - просто об этом гораздо меньше говорят. И понятно же, что они построят тут металлургию. Не будут они через полстраны руду везти, это же бред...
     
    Через полгода таких речей Володю уволили.

    - Сначала вынесли мне выговор за опоздание на работу на десять минут. Я сначала даже не понял, что это. Думаю, глупость какая-то, премии что ли экономят. Назавтра написали, что я на работу не вышел. А у меня же замеры в лесу по участкам каждый день, там всегда отмечено, где я когда был. Ну и директор вызывает: "Пиши заявление". Я подумал до вечера - решил, что бессмысленно спорить. Люди тут хотели бунтовать, но я сказал: не надо. Мое увольнение - это такая смешная плата за возможность сказать правду.
    - А еще что-то изменилось в жизни от этой истории?
    - Да все изменилось! Я, знаешь, вернулся в студенческие годы. Тогда у меня было чувство, что если я сегодня не познакомился с каким-то интересным человеком, то день зря прошел. И тут - после пожара к нам все лето каждый день кто-то приезжал: деньги везли, стройматериалы, белье постельное, обои. Один мужик мне окна привез, поставил. Без них я ни за что бы не отстроился. Конечно, все ехали, потому что думали, что меня УГМК подожгло. Я их тут разубеждал, как мог. А недавно сгорел дом у других активистов - теперь все им помогают. Хотя, конечно, и там проводка.
    - А, кстати, в материальном плане я только выиграл, - бодрится Володя, - наконец появилась возможность немножко денег для семьи заработать...
     
    На неделе он едет в Москву - знакомые позвали подработать на стройке, в "Метрострое". Володя не знает, что он тоже принадлежит Искандеру Махмудову.
     
    "Раскольник"

    Оксана Житенева собирает баулы для отъезда в Москву - поближе к арестованному Игорю. Она продала последние платки и взяла кредит, чтобы снять там комнату. В хате недоделанный ремонт: перегородка между комнатами вырезана аркой, край которой наискось раскраивает закрытую дверь, все это выглядит немножко нелепо. В доме бедно; Житеневы работяги (Игорь - автослесарь, Оксана платки вяжет), но явно не самые хозяйственные.
     
    Рассказывает про Игоря:
    - Для меня-то он лучший на свете. Его качество - что он правдолюб у нас. С этим, конечно, нелегко.
     
    В хату вместе с морозом врывается мощный рыжебородый мужик в измазанной мелом одежде. Увидев незнакомца, немного напрягается.
     
    - Здравствуйте...
     
    Почему-то это отчетливо произнесенное приветствие сразу выдает в нем неместного. Движения порывистые, со скрытым нервом. Обнимается и целуется с Сашей, крестит его, потом Оксану.
     
    - Я после работы, решил заглянуть. Оксан, ну как ты? От Игоря вестей нет?
    - Звонил вот ночью из СИЗО, говорит, предлагают сознаться в мошенничестве, говорят "отпустим". И чтобы на других дал показания.
    - Ну помоги ему Господи.
    - А вы священник?
    - Да, священник, - мужик отвечает напряженно, - Только не Московской Патриархии.

    Это отец Сергий или "раскольник", как его тут называют, священник Катакомбной и Зарубежной церквей - единственный местный поп, открыто поддержавший протест, проводивший казачьи молебны у месторождений и освящавший кресты.
    Через день я приезжаю к нему в деревню.

    - Мы погулять пойдем? На птиц поглядим.
    - Да идите. Матушка, можно им?
     
    Дети - три сестры разного возраста, в белых платках и длинных юбках, немножко сутулые, и нескладный мальчишка-подросток в мешковатой куртке, взяв бинокль, выходят во двор. За огородом, в речных камышах резвятся свиристели.
    Матушка - некогда красивая, но замученная жизнью женщина, с большими темными глазами и впалыми щеками. Не поднимая глаз, накрывает на стол. Видно, что давно привыкла стоически переносить бедность и трудную жизнь мужа.
     
    - Я занимаюсь только тем, что умею, - рассказывает отец Сергий, - строительством и отделкой. Люди меня здесь уже знают и зовут. Хотя прошлым летом коз пас, местное стадо. Ужасно тупая работа, целый день с ними ходишь-ходишь. Хорошо, когда спокойно, шеренгой идут, а то испугаются чего-нибудь, побегут - собака вот только выручала.

    - А как вы стали священником?
    - Я шесть лет служил в Московской патриархии, потом меня выгнали.
    - За что?
    - За нарушение церковной дисциплины. За требы брал по официальному прейскуранту, считал для себя невозможным больше денег брать. Крестины, отпевание - тридцать рублей, а не триста, как у остальных батюшек. А потом они ко мне подошли, сказали: "Ты что нам цены сбиваешь? Проблемы будут у тебя."
    - Прямо так и сказали?
    - Да конечно, прямо так. Первый раз слышите что ли? Пожаловались благочинному. А я с ним не делился деньгами, которые прихожане на храм жертвовали. Себе не брал и с начальством не делился, покупал, что в храме было нужно. Ну и отстранили меня. Но к этому моменту мне уже было очень противно. Потом я встретил катакомбного епископа, который подарил мне антиминс, - и я стал служить.
    - А почему вы против никеля?
    - Ну вода же уйдет. Покупать ее что ли? Ну а если не уйдет, тогда мне конец - священник смеется, - Потому, что я всем уже сказал, что уйдет. Но даже не в воде дело. Просто никель здесь совершенно не нужен, никому. Вся жизнь поменяется, а этого здесь никто не хочет. Мы лучше с козами будем ходить. Вот у меня три соседа. Один - вот через дом - он однозначно против никеля. Потому что он своим хозяйством живет, у него пчелы, много скотины. Он на все митинги ездит, говорит: "Ты меня везде зови", решительно настроен. С другой стороны сосед, бывший горняк. Он молчит, но я знаю, что он за никель, на буровую к ним хочет пойти работать. Ему все равно, где жить. А третий сосед - у него тоже хозяйство и еще он в Москву на работу ездит. Он тоже против, но будет, как все. Все пойдут - тогда и он, не пойдут - будет ждать, что будет. Вот такие три типа, последних тут большинство, конечно.
     
    Отец Сергий заходит проверить скотину - коровы, овцы, козы, куры греют друг друга в хлеву. Называет мне их по именам.
     
    - Только его не назвали - показывает на грустного телка в загоне, - боимся привыкнуть, на мясо же продадим. Так тяжело их всегда сдавать...

    Сегодня он первый день дома - отделка, на которой он работал последний месяц, закончилась.
     
    - Знаете, угнетает только, что почти все время приходится работать, чтобы семью прокормить. Дети выросли, одежда нужна. Пока маленькие были, прихожане помогали, ношеное давали, а теперь нужно новое. Я мало служу, это меня расстраивает.
     
    Я думаю, как повезло этому мужику, что его выперли из РПЦ. Годы мытарств, стройки, скотина сделали его настоящим. Похоже, это первый настоящий священник, которого я вижу. Он откуда-то из 19 века, из Лескова - с этой трудной жизнью, бедностью, служением, уставшей семей. Страдающий, что так мало служит, ждущий каждую литургию как праздника.
    - Знаете, главная проблема же не в никеле и не в воде, - рыжий великан точными ударами колет хрупкие на морозе дрова, - А в том, что никому ни до кого тут нет дела, никто ни с кем не считается. Об этом же всё. Поэтому и я против никеля. Мне только вся эта болтовня ужасно надоела - я-то, честно говоря, за решительные действия.
    - Это за какие?
    - Только молитва! Вот мы делали крестные ходы, молебны - как они этого боялись! Да, можно подраться с ними, сломать все - но все равно же они окажутся сильнее, на их территории их не победить. Надо действовать на нашей, где мы сильнее. Я совершенно уверен, что если бы все люди вышли туда и вместе помолились - то Господь бы нас от этого никеля избавил! Нашел бы способ...
     
    Костя

    Две недели спустя, в Москве я захожу в Кофе-Хауз - Костя Рубахин машет мне из глубины зала. Я договаривался о встрече с другим активистом, но пришел Костя - конспирация. Это изнеженного вида юноша с гладкой речью. Изящным движением подзывает официантку, серьезно заглядывает в меню.

    - У вас есть салат "Капрезе"? Нету? Тогда "Мисто" будьте добры.
     
    Как ни странно, передо мной главный лидер хоперского сопротивления. Этот хипстер, небрежно развалившийся на кожаном диване, находится в федеральном розыске, живет в подполье, не пользуется телефоном.
     
    По биографии Костя - типичный московский белоленточник: поэт, пиарщик, работал с Маратом Гельманом, жил в Праге, делал ролики для "Пусси Райот", был пресс-секретарем в Минтрансе и помошником Ильи Пономарева. На Хопре, в Алферовке, жили его дедушка с бабушкой, а сам он в детстве гостил у них на каникулах.
     
    - Косте тут раньше не доверяли, - говорила мне Нина, - потому что он чужой и как бы это... - ну, в общем, многие думали, что он голубой... А еще "Пусси Райот", квартиру в Праге продал, чтобы с никелем бороться - в общем, никто не верил...

    Тонкие костины пальцы порхают по планшету.
     
    - Девяносто пять процентов никеля идет на экспорт. А к 2016 году правительство решило отменить вывозные пошлины на медь и никель, - то есть государство вообще ничего получать не будет. Я тебе скинул наше расследование о связях офшоров УГМК с международной мафией. Посмотришь, какая там схема...
    - А почему ты всем этим занялся?
    - Ну раньше - вот когда я у Гельмана работал, пиаром занимался, все это было здорово - но было ощущение, что я чему-то учусь. Потом я работал в Минтрансе, много ездил - тоже было довольно интересно. В Праге жил - скучновато там, но тоже неплохо. А когда начался никель, я понял, что вот оно.
    Костя глядит на меня бесцветными глазами. В его взгляде есть непонятное второе дно - может быть, работа на телевидении оставила какую-то несмываемую муть. И вместе с тем мне понятно, что борется он всерьез, из принципа.
    - А потом мы видим, - смеется Нина, - что все сдались, а он нет. Сообразили, что он правда влюбился в эти места, в этих людей. Влюбился он в нас, ты понимаешь?..

    В последний год вектор никелевой пропаганды почти полностью переключился на Рубахина: "Ключевой фигурой в воронежском экофашизме является московский тусовщик, либераст-белоленточник, пиарщик, героиновый наркоман, педераст, авнгардный поэт и участник проекта Pussy Riot Костик Рубахин". Заработал целый сайт anti-rubahin.ru, ежедневно разоблачающий Костю. Был зарегистрирован фальшивый аккаунт на гейском сайте знакомств - на нем выложили фотографии, украденные у Рубахина во время обыска. (Десять лет назад Костя участвовал в художественном проекте Анны Абазиевой про переодевающихся мужчин-шпионов.)
     
    Район и область
     
    Пухлый поросенок в камуфляже стоит среди окружившей его толпы. Это замглавы администации района. Взгляд за очками с тонкой оправой, выключен. Ясно, что он считает этих людей идиотами, но вынужден держать мнение при себе. Растопырив пальцы, он ритмично потряхивает перед собой невидимое решето, в котором лежит суть конфликта.

    - Распоряжение о разработках подписал Путин. А по поводу встречи с Петровым, давайте ориентироваться на десятое.
    - Вы почему нам шествие не даете провести?!
    Поросенок разводит руками.
    - Ну вы же обратились в суд? Это у нас последняя инстанция? Я судом не распоряжаюсь, они даже зарплату у нас не получают.
    - Вы за то не отвечаете, за это не отвечаете. Зачем вы нам нужны тогда?! Вы же слуги народа!
    На лице поросенка появляется снисходительная улыбка.

    - Мы делаем проекты водоснабжения, строим бассейн, проводим реконструкцию стадиона. А вот вы на публичных слушаниях голосовали против проекта развития района - против ремонта моста, против строительства детского сада…
    Уже двадцать лет районом правит один и тот же Виктор Тихонович Петров, бывший инструктор местного райкома - как все говорят, умный и хитрый, умеющий ладить с любым начальством. На центральной улице - магазин его сына, с фанерной короной над витриной и красивой вывеской "Наследник".

    В приемной главы администрации ждут мужчины в костюмах, с прилизанными волосами. Когда их много, понимаешь, чем они друг на друга похожи - подчеркнутой асексуальностью.
     
    Это провинциальная чиновничья субкультура, в Москве почти неизвестная. Возникает, я думаю, от того, что они все время друг перед другом немножко пресмыкаются. Хотя на уровне действий сразу не заметишь, это разлито в воздухе. Добровольно принижая свою сексуальность, самец показывает, что он подчиненный.
     
    Лишь сам глава администрации, пара замов и люди из области ходят, уверенно, переваливаясь, как королевские пингвины. Остальные крякают, слегка семеня.
     
    Виктор Тихонович Петров, глава администрации района - крупный седой мужчина, из сословия энергичных и циничных советских руководителей. Перед ним за длинным столом - человек двадцать галдящих активистов. Они хотят, чтобы район официально высказался против добычи и не подписывал соглашение с УГМК. Виктор Тихонович их успокаивает:
     
    - Я хочу повторить еще раз: мы все тоже обеспокоены. Но на этой тематике на сегодняшний день пытается ряд сил сыграть в политику. Нужно разделить одно от другого и сказать, что мы работаем в этом направлении, а политические лозунги, которые пытаются использовать в своих целях, - они нас не устраивают...

    В кабинете - гвалт:
    - А я хочу своим внукам объяснить, ради чего это все! Во имя каких высших благ это нужно - терриконы, отвалы? Чтобы человек набил карман и уехал из страны? Мы хотим знать, кому принадлежит УГМК - это политика, нет?!
    - Ваш общественный совет проголосовал, чтобы район деньги у УГМК взял. Как они могли сказать, что район за, если на митинг пять тысяч вышли, и все против?
    - А в совете ветеранов пятнадцать тысяч, - парирует глава, - Они не народ? Я, может, тоже против. Но УГМК хотят выполнять свою социальную функцию. Ветеранам они подарки раздавали. Что я должен, кульки отнять? Если он желает храм безвозмездно построить - так пусть строит.
    - Не надо нам!
    - А как же нравственность? К благочинному пойдите, спросите, если ему их принесут, он возьмет? Кто отказывается от денег? Вообще, по-хорошему, разуть бы их миллиардов на пять и отправить отсюда...
    - Мы отказываемся от денег! Вот вам лично суют вам в карман - берите, а от имени общества не имеете права говорить! Мы хотим чтобы вы выступили - и главы, и депутаты - за абсолютный запрет. Мы хотим, чтобы вы все проголосовали поименно: за никель вы или против?
    - Когда говорят "поименно", это что-то напоминает... И не надо от имени народа выступать, все тут за народ. Я за экологию двумя руками. Я не случайно обратился и к детям на экологической конференции: "Дети, послушайте, участвуйте в этом процессе..." И они разрабатывают, вот реферат прислали, какие последствия будут. Мы дали им первый приз. Всем этим мы занимаемся - Хотите поклонные кресты и крестный ход? Пожалуйста, прорабатывайте с благочинным. Там по его каналам должны быть благословения, чтобы получилась не просто игра, а действие с конкретным результатом...
     
    Ну проголосовали мы? В наших полномочиях же что написано: никаких полномочий у нас нет. Что мы за, что против - это бесплатное приложение к журналу "Крестьянка". Пишите депутатам Госдумы, пусть они вносят.

    Глава администрации все время делает движение, порываясь встать - к другим, настоящим делам, но терпеливо заставляет себя сидеть.

    - Почему вы устраиваете у нас тут экологическую катастрофу? - кричат активисты, - Здесь есть представители правительства Воронежской области?
    - Я вас поздравляю, - вальяжно отвечает молодой мужчина, сидящий рядом с Петровым, - Я - Марков Андрей Павлович, первый зам руководителя аппарата губернатора. Вы читали заявление губернатора? Внимательно? Такой сложный технически и долгосрочный проект не может реализовываться без учета мнения жителей. И если жители будут против, то он приложит все силы, чтобы проект не состоялся. Проект, кстати, федеральной власти, вы не забывайте. Референдум мы провести не можем по закону - поэтому мы будем искать формы, чтобы мнения жителей объективно услышать. Теперь о мнении жителей. Вот ребенок трех лет, и он заболел. И очень горькая таблетка. Для ребенка это экологическая катастрофа. Поедьте в Белгородскую область - там почему-то все это поддерживают...
     
    Давать интервью Петрову некогда, все расписано. Меня отправляют к пресс-секретарше, дружелюбной, неискренней женщине в маленьком угловом кабинете. Она поит меня чаем и повторяет официальную точку зрения: "Ну, сами посудите, мы-то на это никак не влияем." Но на активистов она, как и все в администрации, очень зла. Нельзя сказать, что люди в в этом здании хуже или глупее людей на улице, - скорее, наоборот. Но все они исходят не из правды, а из хорошо понимаемых административных раскладов.

    На самом деле, реакция руководства района на известие о разработках, известна. 12 марта 2012 года администрация Новохоперского района тихонько, не проводя торгов, передала участки над месторождениями в аренду гражданину Толоконникову - якобы, для выращивания бахчевых культур. Фермерством до того он не занимался, зато является директором кадастровой конторы "Землемер-Агро", принадлежащей сыну главы администрации. Через три недели Толоконников отказался от идеи растить арбузы и уступил права аренды фирме "АГРО-ресурс", дочернему предприятию УГМК, по цене в десять раз выше - и заработал на этом два с половиной миллиона рублей.

    Раскопав это, активисты написали заявление в Следственный комитет. Отказное постановление, написанное следователем Сладких, отвечает на все вопросы и про позицию местных властей, и про работу контролирующих органов.
    "Из объяснений главы администрации Петрова В.Т, руководителя отдела по управлению муниципальным имуществом Тимошенковой Н.В. <...> следует, что земельные участки передавались Толоконникову С.А. в соответствии с действующим законодательством, на общих основаниях. При этом они утверждают, что факт знакомства главы администрации Петрова В.Т. с Толоконниковым С.А., прежней работы последнего в администрации района, а так же нынешней работы в ООО "Землемер-Агро", принадлежащей сыну Петрова В.Т. не имеет какого-либо отношения к сдаче ему в аренду земельных участков.
     
    Опрошенный в ходе проверки Толоконников С.А. подтвердил факт работы в должности исполнительного директора ООО "Землемер-Агро", учредителем и директором которого является сын главы администрации Петрова В.Т - Петров А.В.

    При этом он настаивает, что вышеуказанные земельные участки он получил от администрации в аренду в соответствии с действующим законодательством, на общих основаниях, без какого-либо способствования со стороны главы администрации Петрова В.Т. Данные участки он собирался использовать для выращивания сельскохозяйственных культур, однако, впоследствии изменил свое решение и передал их в аренду ООО "АГРО-Ресурс".
     
    Из объяснений директора ООО "АГРО-Ресурс" Пинигиной М.А. и представителя "Медногорского Медно-Серного Комбината" Кипаренко О.Н. следует, что договоры аренды на земельные участки заключены в соответствии с действующим законодательством, наличие какой-либо предварительной договоренности с ответственными должностными лицами администрации района последние отрицают.
     
    В ходе проверки сообщения о преступлении каких-либо достаточных данных, свидетельствующих о наличии корыстной либо иной личной заинтересованности при сдаче в аренду вышеуказанных земельных участков Толоконникову С.А. у ответственных должностных лиц Новохоперского района установлено не было."
     
    Майор Сладких говорит нам с доброй улыбкой: "Ну да, конечно, мы понимаем, что глава администрации стырил у района на два с половиной миллиона. Но не наказывать же человека за такие суммы." Какие мысли возникли у руководства района, когда они узнали о проекте разработки никеля? Да вот такие.

    Люди подали в райизбирком заявку на местный референдум и попытались изменить устав района, чтобы сделать должность главы администрации выборной. Депутаты проголосовали - и, конечно, во всем отказали. - Мы подали заявку на изменение устава города Новохоперска, - рассказывает Оксана, - провести публичные слушания, чтобы главу города и района выбирал народ. Они нагнали туда людей с администрации, нас не пускали, говорили, что мест нет, тянули, паспорта переписывали.
     
    Но мы все-таки туда пробились, поставили на голосование - и победили! Их же бюджетники "за" проголосовали! Как мы рады были! А они просто взяли и написали в протоколе другие результаты. Нам даже в голову такое придти не могло! Первый раз мы поняли, что нас вообще обманывают везде, и нужно все записывать.
     
    Видимо, не поставив в известность Гордеева, ждущего народного волеизьявения, Воронежская область втихаря подписала соглашение с УГМК (объявленно об этом нигде не было, а чисто случайно выяснилось из письма Минприроды). Но в Новохоперском районе по этому поводу развернулась война. На митингах люди постановили район холдинг не пускать и никаких денег от него не брать. Однако "общественный совет" района, состоящий из совета ветеранов, женсовета и сотрудников администрации, наоборот, решил, что надо подписать соглашение и взять деньги. Это столь дико расходилось с реальным общественым мнением района, что началась буча. Активисты пришли к Петрову и стали требовать отмены решения. Виктор Тихонович пообещал народу, что подписывать ничего не будет. И не соврал: соглашение с холдингом подписал его зам Зеленин.
     
    Активисты стали ходить на публичные слушания по проектам решений райсовета - на которые никто отродясь не ходил. Депутаты перепугались и постановили, что уведомления о слушаниях отныне должны публиковаться не в районной газете, а в вестнике горсовета - доступном в одном экземпляре, имеющемся в районной библиотеке, и публикующем отчеты постфактум. В результате слушания всегда оказывались прошедшими. На заседания областного общественного совета по никелю активистов тоже пускать перестали.

    В ходе исследования Института Социологии выяснился интересный уровень доверия к властям: районному руководству доверяли 3% жителей, областному - 2%, полиции - 5%, суду - 9%.
     
    Причем нельзя сказать, что новохоперское начальство хуже, чем в других районах, - кажется, даже наоборот. Да и область далеко не самая депрессивная - просто реальный уровень доверия людей к государству таков.

    Поскольку выяснилось, что недра населению не принадлежат, активистам пришлось цепляются к мелочам - нарушениям в аренде на землю, законности строительства поселка геологов, перекрытия дороги и т.п.
     
    "Если я тут у себя возле дома пробурю скаважину - на меня тут быстро найдется управа! А они бурят. Говорим прокурору: "Ну почему вы нас штрафуете, а их нет? - возмущается Нина Мартьянова, - Ну оштрафуйте их хоть на сколько-нибудь, чтобы хоть какая-то справедливость была!" "Мне надо посоветоваться..." Пишем заявление в Федеральную Регистрационную Службу.
     
    Сначала отказали: "пусть милиция напишет, кто нарушает земельное законодательство." Добивались-добивались - милиция написала. Тогда они подумали и все равно отказали: "не видим оснований для внеочередной проверки, поскольку лично ваши права не нарушены..." Ладно, нашли мужика, у которого пай на этом поле, - его права нарушены. Приехали к нему в деревню, он сел к нам в машину, сиденье откинул, чтобы его видно не было. Потом говорит: "Нет, давайте в посадку отъедем." Отошли в посадку. "Только, - говорит, - Загородите меня так, чтобы никто с дороги не увидел..." Какой с него толк?

    Писала депутатам Госдумы от Воронежской области. Из девяти только один ответил - что депутаты не в праве влиять на решения правительства. И Чайка ответил, что не вправе надзирать за президентом. Конституция говорит, что народ осуществляет власть как непосредственно, так и через своих представителей. Ну раз через представителей не получается - ну, значит, будем непосредственно.

    Нас, 17 человек, судят за то, что мы хотели повредить бульдозер. В протоколе написано: "вахтовый поселок геологов", "бульдозер". А то, что этот бульдозер не имел там права находиться, что по документам там никакого поселка нет, - это никого не колышит. Хотя это же муниципальная земля, мы ее коллективные собственники. Я говорю Брагину: "Чтобы взять эту землю в аренду, вы должны были провести общественные слушания..." "Если считаете, что закон нарушен - обращайтесь в суд. Но имейте в виду, что УГМК суды не проигрывает..."
     
    Ну написали мы с Лилей исковое заявление. Нам пришел ответ, что вы, две пенсионерки, вступаете в гражданско-правовые отношения с богатой компанией. И в случае, если вы хотя бы по одному пункту проигрываете, судебные издержки делятся в процентном отношении. Мы прикинули - за одно заседание мы попадаем на сто тысяч. И все говорят: "Да что вы, там такие деньги, такая компания, куда вам..."
     
    Конституция говорит, что народ осуществляет власть как непосредственно, так и через своих представителей. Ну раз через представителей не получается - ну, значит, будем непосредственно..."
     
    Губернатор Алексей Гордеев испытал непривычные ощущения, идя сквозь толпу, скандирующую "Позор!" "Там все люди из Волгоградской области, - заявил губернатор, - Приехали в масках и с коктейлями Молотова. У нас область развивается исходя из того, что приходят инвестиции. Приходит бизнес, в том числе зарубежный, компания "Сименс" пришла. А теперь бизнес начинает смотреть: тут какая-то непонятная обстановка. Я работаю на нужды населения, как население скажет, так и будет. Но мы должны быть современными и цивилизованными, а не идти по пути кукловодов, которые пытаются использовать сомнения людей для расшатывания власти и создавать напряженную ситуацию...
    Мы долгое время добивались, чтобы Воронежская область была на счету цивилизованных регионов. То, что сейчас происходит - это сплошные политические спекуляции, разного рода страшилки. Это поставит знак вопроса перед многими другими инвесторами: есть ли смысл приходить и тратить в Воронежской области деньги? Потому что завтра начнут выступать против молочно-товарных ферм, послезавтра против свиноводческих комплексов... Если так дальше пойдет, кто-то начнет кричать, что свинарники это плохо, фермы, тоже этот навоз пахнет..."
     
     

    Беспокоясь об инвесторах, Гордеев, вполне искренен. Он действительно считает, что цивилизованный регион - это тот, где все спокойно и население не мешает олигархам работать. Конечно, он чувствует ответственность за происходящее, неудобно перед коллегами.

    Про свинарники Алексей Васильевич заговорил не случайно. Три года назад в Воронежской стартовала программа строительства гигантских свинокомплексов, которую ведет холдинг "Агроэко". Официально он принадлежит кипрскому офшору "ECO Agribusiness Holdings Ltd", но в области все считают, что им владеет сын губернатора, молодой депутат Никита Гордеев. Прошлое лето в регионе ознаменовалось, как тут говорят, "свиноцидом" - массовым истреблением скотины. Под предлогом борьбы с "африканской чумой свиней", все частное поголовье свиней на юге области было отнято у хозяев, убито и сожжено - "Агроэко" осталось вне конкуренции.

    Будучи министром сельского хозяйства, Гордеев прославился как идеолог отказа от фермерской концепции возрождения села - в пользу поддержки крупных сельхозпроизводителей. За десять лет его правления несколько сотен агрохолдингов, поглотив мелкие хозяйства, захватили большую часть сельхозугодий страны.

    Теория, что беспорядки на Хопре творят "агенты Урюпинска" постоянно озвучивается областным начальством. Урюпинск находится в 30 километрах ниже по Хопру, но уже в Волгоградской области. Но поскольку отвечать за протесты приходится УГМК и воронежскому начальству, они трогательно пытаются спихнуть ответственность за соседей.
    "Я иду на это самое правительство работать, - сообщал замдиректора УГМК Олег Мелюхов, - А мне говорят: "А вы знаете, через ваши проблемы государство поимело проблемы, белоленточное движение". Понимаешь, какие ко мне претензии. Двадцать второго появились лозунги вдруг, на этом митинге: "Долой Путина". Меня вызвали сразу же в правительство и чего я буду говорить? А меня спрашивают: "Откуда лозунги появились, Олег Федорович?"
     
    На урюпинцев было заведено несколько уголовных дел, из которых в результате осталось одно - в разгроме базы обвиняется один человек, Михаил Боярищев, ему предъявлен иска на 36 миллионов рублей. 20 апреля пьяный и невменяемый Боярищев протаранил на своем автомобиле ворота базы УГМК - "Теперь хоть будет за что сидеть" - объяснил он.

    Столкновения
     
    Лицензия требовала от УГМК начать работы с 1 января 2013 года. В феврале 2013 старенький "Урал" привез первую буровую и троих рабочих - бурить на воду. Побурить они успели пару часов, как налетели казаки во главе с Рубахиным и перепугали рабочих.
     

     

    - Это что ж, получается, меня под пушечное мясо подсунули? - бригадир бурильщиков, милый мужичок в подшлемнике, изо всех сил старавшийся казаться спокойным, вдруг срывается, его всего трясет - Я только год пенсию успел получить... Бл..дь, да на хер мне это все нужно!..
     
    Рабочих казаки не тронули, но приехавших на поле братьев Копейкиных, руководителей "Воронежгеологии" подрядчика УГМК, побили и выгнали. Появилось первое уголовное дело,
     
    В начале лета руководить объектом приехал начальник бурильщиков Николай Бобрышев - простой и усатый дядька из-под Курска - очень похожий на казаков по ту сторону забора.
     
    - Я тридцать пять лет, - кричал он, - отработал от Канады нах..й до Магадана нах..й, от Киргизии нах..й, до Северной Земли нах..й. И где я не работал нах..й - никто мне плохого слова не сказал. Меня везде встречали - ну не носили на руках, но с уважением нах..й. Я помогал всем крестьянам, помогали ремонтировать школы, пионерские лагеря. Я единственный раз в жизни строил забор до этого - на Сахалине. Медведи сумасшедшие - пришлось отгораживаться от них, ставить ленту такую. Но медведь подходит, туда морду сунет, его током ударит нах..й - он уходит и больше не приходит. Здесь людям уже полгода объясняем, что это неправду говорят всё. Я на них не обижаюсь - потому что им мозги запудрили!
     
    Журналисты многократно процитировали это выступление. Юлии Латыниной особенно понравился емкий ответ про гидрогеологическую депрессию:
     
    "- Депрессионная воронка! - орет Бобрышев. - Пятью пять не знают, а выучили «депрессионная воронка»!
    Надо сказать, что командир бурильщиков душой не кривил - от самой геологоразведки вреда, действительно, мало.
    8 марта на поле все-таки начались работы. Через пару дней на месторождение приехали человек сто казаков во главе с атаманом ВВД Валерием Телегиным. Они что-то поломали, потом атаман забрался на крыльцо вагончика и, размахивая плеткой, стал поносить охранников, угрожая им страшной расправой.
     
    - Братья! Вот эти чмошники...
    - Не надо оскорблять...
    - А мне похеру! Чмошная организация ЧОП "Патруль" - вот стоит их представитель. Ээ, мальчик, сюда глянь - Телегин бьет охранника сложенной плеткой - Если вы отсюда не уедете, разговаривать будут все с тобой отдельно..." И обращаясь к казакам: "Я команды вам не даю, но через три дня с ними делать можете все, что хотите! Это наша земля, а это г...доны!
    - Любо!!"
     


    На другой день на Телегина завели дело и вообще объяснили, что к чему. Бравый атаман написал трогательнейшее покаянное письмо губернатору Алексею Гордееву: "Уважаемый Алексей Васильевич! Обращаюсь в Вам в Праздничный день Прощенного Воскресенья, чтбы принести извинения от сеья лично и от всех казаков Второго Хоперского казатьего округа за слова и действия, произнесенные и совершенные в предыдущи дни. Дело в том, что все вопросы по организации митинга 10-го марта были возложены на Новохоперских представителей движения.
     
    Без согласования со мной ... на трибуну попали провокаторы из других регионов, которые и призывали народ силой заставить Вас прислушаться, и я как предстедатель движения был вынужден поддержать большинство. Больше такого не повторится! Лично я и все казаки Второго Хоперского казачьего округа во всем Вас поддерживаем - Вы все делаете правильно, и готовы поддерживать далее. Что же касается деятельности УГМК, то мы понимаем, что работает она по закону и информирует население о своей деятельности.
     
    Однако, местное население, настроенное продажными агентами из других регионов, не всегда адекватно оценивает ситуацию и в слепой ярости способно натворить непоправимое. Каюсь, и я, и казаки Борисоглебска поддались влиянию и совершили ряд действий, не логичных и не законных, в частности: хулиганство, оскорбление сотрудников ЧОПа и причинение материального ущерба технике. Но нас спровоцировали чужаки из Москвы и ряженые казаками торгаши из Урюпинска. Я пошел на поводу и сожалею. Храни вас Господь!"
     
    Будучи добрым христианином, губернатор простил Валерия Телегина, и его молитвами, уголовное дело закрыли. Из атаманов Телегина казаки, конечно, сразу выгнали - впрочем, он этого не признал, и время от времени дает невнятные интервью государственным каналам.

    На активистов начали заводить уголовные дела - по Копейкиным, по Телегину, по мутной истории с "коктейлем Молотова", якобы, брошенным на территорию базы. Вскоре к сдавшемуся атаману ВВД Телегину присоединился и хоперский атаман СКР - Василий Чередняков. Кажется, его склонили к конструктивному сотрудничеству перспективой возбуждения на его казаков уголовного дела по избиению Копейкиных. В качестве компенсации казаков Череднякова трудоустроили охранять заповедник.
     
    УГМК подписало соглашения о сотрудничестве с руководством "Всевеликого Войска Донского" и "Союза Казаков России". "Мы назначили и определили экспертизу нынешнего состояния водного бассейна реки Хопер, - сказал Олег Мелюхов, - Потому что нужно понимать, а как сейчас живет население, и что такое река Хопер в настоящее время. Содержание меди и никеля в воде Хопра уже сегодня превышает ПДК, потому что вода вымывает эти металлы из недр земли. То же самое касается и других элементов. Этот фон сложился исторически. Эта экспертиза будет касаться современного состояния Хопра и влияния вот этого пробного бурения. Мы выделили деньги на ремонт трех церквей. С помощью правоохранительных органов и с помощью казачества нарушать закон мы не дадим. И государственную задачу мы все равно выполним. И я вас уверяю, у нас есть достаточно сил, возможностей для того, чтобы исполнить государственную задачу и не дать нарушать закон людям, которые пытаются это делать.
     
     
     
     

    "Что делают шведы из чужой страны, которые побывали в Урюпинске для изучения какой-то ситуации? Мы считаем, что в нашем Российском государстве должны работать только наши ученые, патриотические, и журналисты, которые никогда не были либералами. Почему экоактивисты признают западных экологов, какие-то силы непонятные с либеральными взглядами, которые на Болотной присуствуют." - заявил представитель "СКР" атаман Галустов.
     
    "Казачьи ученые" с экспертизой тянуть не стали, а заявили сразу: "Мы должны выступать на позиции, что государственная задача есть государственная задача. То, что местное население это прежде всего государство, и что среди местного населения есть силы, которые, не понимая экологическую ситуацию, начинают волнения, то наша задача прежде всего дать правильное научное разъяснение. Нам надо проанализировать структуру земной коры, будем так говорить, геоморфологию, что это такое. То, что местное население неправильно воспринимает материалы прессы, подогреваемые некоторыми структурами. Вот вы говорите "загрязнения".
     
    Ведь большинство населения, которое сейчас воспринимает, что будет загрязнение, не знает, что это, для каких целей. Ведь современное производство это прежде всего экономическая составляющая, которая в первую очередь должна направлена на социальные задачи местного населения. Поэтому спасибо разработчикам проекта, которые подключают нас и будет на стороне казачества и местного населения независимая экспертиза. Все негативные вопросы будут сглажены и грамотно, открыто доводиться до населения...

    Потом зрителям показали толпу, горящие буровые и говорящего попугая из пресс-центра МВД: "Сотрудниками управления "К" МВД России установлено, что на территории Воронежской области действует организованная группа, состоящая из радикально настроенных активистов оппозиционных движений "В защиту Хопра", "Белая лента", "Стоп-никель", основным направленим криминальной активности которых является организация массовых протестных митингов, погромов имущества, несанкционированных демонстраций и иных скандальных действий дискредетирующих деловую репутацию компании ООО "УГМК-Холдинг".
     
    Лидер указанных движений - Рубахин Константин Викторович. Также установлено, что Безменский М.С., действуя по указанию Рубахина, обратился к директору по корпоративным отношениям и специальным проектам ОАО "Уральская горно-металлургическая компания" Мелюхову О.Ф. с предложением за денежное вознаграждение в сумме 20 мл. долларов США решить вопрос о прекращении блокирующих действий, препятствующих разработке ОАО "УГМК" Еланского и Елкинского месторождений."
     
    Житенев и Безменский

    Полностью допрос Житенева зрителям, конечно, не показали - а то бы весь эффект пропал:
    - Вам известно, что это за денежные средства?
    - Деньги для урегулирования конфликта.
    - Какого конфликта?
    - Против никеля.
    - В чем ваше противостояние заключается?
    - Что мы были против добычи.
    - Что вы должны были за эти денежные средства сделать?
    - Договориться с казаками.
    - Что казаки должны были делать, о чем договориться?
    - Я не знаю, с казаками невозможно договориться.
    - Тогда зачем эти денежные средства?
    - Понятия не имею...
     
    Житенев все время оправдывается - ему стыдно продаваться:
    - У меня что, счета где? Мне семью не на что кормить. Я же сказал, что снял с себя полномочия атамана. Ухожу, от...битесь о меня. Не мы эту ситуацию затеяли, не нам ее и заканчивать. Все нормальное, благоразумное, что мы могли сделать, мы сделали. Ведете людей на бойню - ну флаг вам в руки. Только кровь будет на вашей совести. Кто отвечать за все это будет? Я сразу сказал: я человек маленький, ничего не решаю. У вас есть бравые атаманы - ваш Титов, ваш Телегин, кто там еще? ... Титов призвал кровь лить - мои, как глупые, оху..вшие, за ним. Я говорю: "Овцы, вы куда пошли, назад! Какая кровь, вы в своем уме?! Мы в двадцать первом веке живем, мы девяностые пережили. А он призывает, мы должны спуститься на две ступени вниз. Я говорю: "Вы, суки, знаете, что такое кровь? А пи..дите языком...
    ...Я циничный человек по жизни. Я от людей натерпелся жутко сколько. Мы с женой сели - дочка там - и сказали: мы отдадим жизнь. Я не знаю, откуда у меня чувства такие появились. Я никогда на митингах не выступал - я на митинги стал выходить. Сейчас у меня появились новые друзья на этой волне. Дух патриотизма все-таки есть, и то, что говорят, все проплачено...
    - По..уй, что вы там говорите. Наше дело начать бурить...

    На телеэкране Михаил Безменский, сидя перед камерой в кожаном кресле, валит друзей. Рассказывает, что все, кто жег буровые, получили от них с Рубахиным по пятьсот рублей. "Рубахин организовывал попытки поджога. Константин вышел на атамана Житенева, чтобы Житенев запросил с УГМК некую сумму денег. Меня познакомили с руководством компании и начали активно обрабатывать, чтобы УГМК передало ему 15 миллионов рублей. Я сказал, что я приехал от атамана Житенева, и что он хочет денег - за то, чтобы погасить антиникелевый протест, чтобы убрать с полей казаков, чтобы казаки не нападали на лагерь, не жгли буровые..."

    "Национально-культурная автономия казаков Новохоперского района вместе с движениями "Стоп никель", "В защиту Хопра", "Зеленая лента" участвовала в погроме лагеря геологов 22 июля 2013 года, в том числе участвовал и атаман казаков Житенев И.А. За три дня до вышеуказанного погрома Житенев И.А. встречался с представителями ООО "УГМК-Холдинг" ... и заявил, что в случае чего "15 минут и вашего лагеря не будет". Организаторами данных движений являлись Рубахин Константин и Житенев Игорь. ... Рубахин Константин заявил, что приехал из Европы, где проплатил ученых-экологов, которые написали ложные научные работы о вреде разработок медно-никелевых руд, и данные работы он привез на встречу активистов."

    Схема тут была та же, что в делах "Кировлеса" или Удальцова (организация беспорядков на Болотной) - находится человечек, признательные показания которого становятся основанием для возбуждения дела против других. Кроме того, как сказано в деле, Михаил Безменский "согласился на участие в оперативном эксперименте" - привез деньги Житеневу и помог организовать еще пару подстав - правда, неудавшихся.

    - Звонит Безменский, говорит: "Оксан, заедет человек, пакет возьми у него." Я: "Ладно," - активисты же часто приезжают, какие-то документы передают. Ночью за мной девчонки заехали, я взяла платки, поехали в Урюпинск на рынок. Только от города отъехали - Безменский звонит: "Оксан, а ты где? Уехала? Надо вернуться, тебе там передать должны." А нас же четыре человека в машине, не будем из-за меня одной возвращаться. Я говорю: "Миш, я не могу." Вот только мне и повезло. Ну съездили, поторговали, вернулась. Зашла домой, стала переодеваться, слышу - кто-то в окно стучит. Смотрю - там мужик в кожаной куртке. "Откройте, возьмите," - и сует мне какую-то папку или чемоданчик. А я чувствую, что-то не то: он не один, там у крыльца еще кто-то есть. Я окно держу, говорю: "Не, не буду ничего брать, с Игорем договаривайтесь." Говорит: "Бери!" - грубо мне стал говорить. Потом отошел, вернулся - сует мне телефон, там Игорь: "Открой им, пусть делают, что хотят." Они зашли, с удостоверениями, человек восемь, стали делать обыск.
    - Я сижу в "Мастерской", работаю, - рассказывает Костя, - Звонит Миша Безменский, говорит: "Надо встретиться, можешь ко мне в гостиницу приехать?" А мы с лета уже не общались, с тех пор, как их выгнали из "Стоп-никеля". Но хочет встретиться - ладно, я говорю: "Ну подходи сюда." Сидел там еще два часа, его нет, я ушел - и тут мне звонят из Новохоперска: "Знаешь, что Безменского с Житеневым арестовали?" "Да? - говорю, - А он мне только что из Москвы звонил..." "Ну, делай выводы." И тут же звонит консьержка: "Кость, тут у вас у квартиры засада, люди какие-то..."

    После ареста Колесникова и Сугробова Безменский передал через адвокатов письмо, в котором описал детали своего общения с Немчиновым, задержания и следствия.
     
    Кое-где он там темнит, но есть и много интересного:
    "В районе 11-00 27 ноября 2013 г. мы были в здании ГУЭБ и ПК, потом опять угрозы, несколько ударов под дых. В коридоре я видел Петра Ямова, обнимающегося с операми ГУЭБа (в этот день в коридоре ГУЭБа я слышал разговор Владимира Базеля и Александра Филипова, которые говорили про 500 тыс. каждому, кто участвовал в деле). После визита в здание ГУЭБа Ямовым меня повели в один из кабинетов, сказали, что сейчас буду говорить с главным, которого зовут Борис Борисович (тогда я не знал, что это генерал Колесников). Меня завели в кабинет, за столом сидел молодой мужчина в очень дорогом костюме. В помещении еще было несколько человек. Б.Б. сказал, что я должен участвовать в "оперативном эксперименте". Я должен был позвонить журналисту К.Рубахину и договориться с ним о встрече. Я объяснил, что с Рубахиным я не общался около 6-7 месяцев, но никого это не волновало. Б.Б. спросил: "Как ты думаешь, если Рубахину предложить хорошую сумму денег, он возьмет?"
     
    Я ответил, что вряд ли, да и за что? "Скажешь, что тебе УГМК дала много денег и ты хочешь поделиться", я ответил – вряд ли он возьмет что-то от УГМК. Потом Б.Б. попросил сходить за деньгами кого-то из сотрудников. В кабинет принесли сумку, в ней было 7 млн евро, купюры по 500 евро, сумка была коричневого цвета, кожаная. Б.Б. сказал "В крайнем случае поставишь сумку рядом с ним, а мы все сделаем как нужно". Я позвонил Рубахину, сказал, что я с женой в Москве, что мы приехали за покупками – в общем, сказал как научили оперативники (есть видео в материалах УД). В итоге Рубахин встречи не дождался, т.к. оперативники собирались очень медленно. Меня возили по всей Москве, искали Рубахина, со мной было несколько оперов – один из них Владимир Базель – им постоянно звонил кто-то из начальства и кричал "Ищите хоть до утра, но арестовать должны".

    Ко мне редко ходили оперативники Александр Филипов и Павел Левитский, они мне угрожали: если я расскажу своим адвокатам, что со мной было, детали задержания и т.п., мне в СИЗО будет конец, меня поместят в специальную пресс-хату, будут бить, насиловать, создадут невыносимые условия, что моя жена у них на квартире и ее жизнь зависит от меня. Я боялся в итоге все рассказывать адвокатам, от паники я просто не мог говорить. Самый пик угроз пришелся на конец февраля – начало марта. Ходили ГУЭБовцы очень часто, заставляли подписать досудебное соглашение (тогда я не знал, что арестовали Колесникова Б.Б.)

     28 марта 2014 г. меня конвоировали в Следственный Департамент. Около 11-00 меня завели в кабинет. В центре кабинета на стуле сидел Ямов П.В., вокруг него оперативник ГУЭБа Павел Левитский, видимо, какой-то высокопоставленный сотрудник МВД, которого я ранее видел в здании ГУЭБа, и за столом следователь Бедилов Сергей Анатольевич. После того, как меня завели в кабинет, Ямов в приказном порядке попросил моих конвойных выйти за дверь. Конвойные отказались. ...
     
    Ямов мне сказал: "Это единственный способ с тобой поговорить, Михаил. Я сегодня могу сделать тебе такое предложение, ты прямо сейчас должен отказаться от своих адвокатов, я тебе дам своего... бери ручку и бумагу, пиши отказ". Левитский сразу начал мне угрожать: "Миш, мы так сделаем, что ты уедешь в Магадан". Ямов сказал: "Мы вам с Житеневым влепим по семерочке строгого, хочешь?" Далее Ямов предложил: "Ты должен подписать досудебное, которое мы тебе скажем, нам нужно еще кое-кого "закрыть". "За это ты, Михаил, получишь очень маленький срок, квартиру, работу в компании и хорошие деньги". Ямов чувствовал себя в Следственном департаменте как у себя дома. Конвойные позднее мне сказали, что такого они еще не видели. Ямов сказал, что он друг Дениса Сугробова, но это ничего не значит, он сказал: "У меня везде огромный ресурс".
     
     
     
     
     
     
     

    0
    Ясность мысли
    • 1
    • 2
    • 3
    • 4
    • 5
    • 6
    • 7
    • 8
    • 9
    • 10
    0
    Рекомендую
    • 1
    • 2
    • 3
    • 4
    • 5
    • 6
    • 7
    • 8
    • 9
    • 10
    0
    Оформление
    • 1
    • 2
    • 3
    • 4
    • 5
    • 6
    • 7
    • 8
    • 9
    • 10
    Итоговая оценка: 0.0 из 10 (голосов: 0 / История оценок)
    Кстати, все актуальные новости от сайта Инфосила теперь в WhatsApp и Telegram: 
    подписывайтесь и будьте в курсе событий города, страны и мира. 



    Похожие новости
  • ВОПРОСЫ? ВОПРОСЫ!
  • АМЕРИКА И РОССИЯ. КАК ВСЕ НАЧНЕТСЯ.
  • ВСЁ ВО ИМЯ (ОДНОГО) ЧЕЛОВЕКА
  • Жертвоприношение Украины
  • Вяхи: мы знаем, что делать, если кризис усилится
  • 25-летие вывода войск из Афганистана
  • Неприятные новости с Родины папы Римского
  • Война всегда рядом, или Почему русские мало улыбаются


    • Дядя 20 сентября 2014 18:39

    Не поленитесь, прочитайте. Ситуация очень схожа с нашим городом.

    • Не нравится
    • +16
    • Нравится

    Ответить

    Прочитала 20 сентября 2014 19:10

    Картина везде одна и та же. Подлый обман людей, продажные и корыстолюбивые власти, подстилки-журналисты, рабски покорные бюджетники, продажные эксперты-экологи, дающие ложные экспертные анализы. И все для чего делается? Для того, чтобы миллионеры еще больше напузырились деньгами. На людей плевать, на экологию плевать, на законы плевать. Всю Землю засрали своими производствами. Никак не нажрутся. Фу, ненавижу этих упырей. А у нас разве не так?

    • Не нравится
    • +16
    • Нравится

    Ответить

    Ух ты 20 сентября 2014 19:15

    Ну точь-в-точь. Какие они все одинаково мерзкие - власти, министерства, экологические экспертизы. Господи, неужели все из-за денег? Ну пусть попробуют перед вратами господними пролезть в игольное ушко. Гореть им всем в аду.

    • Не нравится
    • +15
    • Нравится

    Ответить

    Tuulelinn 20 сентября 2014 23:44

    Прочитала от начала до конца, не оторваться было. Очень сильная вещь, настоящая расследовательская журналистика, с прекрасным языком и тщательным, честным и глубоким подходом к теме .

    В этом описании- анализе конкретной ситуации как в капле воды отражена суть такого рода конфликтов в современном мире. Они происходят во многих странах, во многих местах -у нас, в России, да и в т.н. западных странах тоже.

    Суть - в обоснованном отсутствии ДОВЕРИЯ местных жителей -как к бизнесу, который, как правило, готов идти к своим прибылям хоть по трупам (читаем Маркса), игнорируя законные интересы м заботы людей, так и к власти ( и местной, и государственной), которая отличается регионально лишь в степени коррумпированности и продажности.
    Когда степень презрения капитала к народу и степнь продажности власти на всех уровнях "зашкаливает" - мы получаем Украину и Майдан.

    Когда все это еще в каких-то более-менее рамках- мы получаем постоянные конфликты.
    Хотя, казалось бы, рецепт не так уж сложен : немножко больше открытости, уважения к местным людям, рядом с домами которых кто-то планирует начать осуществлять свои гигантские планы ( зачастую прикрывая шкурный интерес группки -стратегическим государственным интересом), собрать людей, объяснить им все, ответить на все их глупые или умные вопросы, не покупать ученых-экспертов, а обеспечить полное доверие общественности к независимым экспертизам . Если бизнес честен- зачем подкупать политиков и местную власть?

    Прекрасно показаны в материале как методы компрометирования искренних борцов за интересы местных жителей, так и проблемы такого рода экологических движений, особенно в России (да и в других восточноевропейских странах, "полигонах " современной геополитической борьбы) : их часто пытаются "оседлать" действительно купленные из-за рубежа "профессиональные оппозиционеры", которые на самом деле только компрометируют настоящую народную гражданскую инициативу.
    Без навязчивого "сервиса" и грязных денег этих "служителей джемократии" сами народные движения, особенно в России, гораздо успешнее и лучше справились бы с проблемами .

    Как хорошо описаны в материале типажи, "герои" этой драматической и поучительной для всех истории. Сколько мудрости и правды в простых людях, со всем их несовершенством. Как понятны любому здравомыслящему человеку их страхи, их отчаяние , их мотивы.
    Понравилось, что автор не "демонизирует" бизнесмена, стоящего за конфликтом, а довольно объективно оценивает и его самого, и предприятие, и саму сложную ситуацию.

    Олег, спасибо за интересный материал. Задело. Есть над чем подумать.

    • Не нравится
    • +16
    • Нравится

    Ответить

    Да 21 сентября 2014 09:38

    Задело. Есть над чем подумать

    Действительно, события происходят везде по одному и тому же сценарию. Очень наглядно показано в материале. Везде убеждают, что производство совершенно чистое, безвредное. Особенно стараются преподнести безвредность и безопасность купленные капиталистами эксперты. Один такой уже несколько лет занимается презентацией интересов портовиков. Но ему уже не верят, и это естественно. Столько лет врать. Ясно, что промышленные производства не бывают чистыми. При этом есть еще и человеческий фактор, а зачастую виновником аварий становится именно он. Страдают миллионы людей по всей планете от этих якобы стратегических интересов государства, а на деле от жадности и алчности именно капиталистов. Государство лишь крышует их интересы. А самое страшное, что они не стесняются возводить своих монстров рядом с жильем. Этим они увеличивают опасность в разы. Такая опасность существует и у нас. И надо не просто думать об этом, но и что-то делать. Иначе нас просто выкурят.

    • Не нравится
    • +15
    • Нравится

    Ответить

    Трешка 21 сентября 2014 09:45

    Аварии и катастрофы - это одно. А второе - это невосполнимый ничем ущерб окружающей среде и здоровью людей. Чистые земля, вода и воздух - это всем необходимо для жизни. Но почему-то капиталисты все это загрязняют и уничтожают там, где живут люди, а сами селятся на Лазурном берегу. Это как варвары, рушащие все на захваченных территориях. Когда они строят свои заводы и терминалы, жизнь на прилежащих территориях становится опасной, невозможной. Вода содержит всякие опасные химикаты, воздух состоит из вредоносной пыли, а земля родит вредные для здоровья продукты. Обогащение одних происходит за счет уничтожения других.

    • Не нравится
    • +18
    • Нравится

    Ответить

    Багира 21 сентября 2014 11:03

    Олег, спасибо за материал!
    Все прочитала и еще раз убедилась, что вне зависимости от места происходящего и национальности - ситуация похожа во многих местах.
    Продажная власть, алчный бизнес и БЕДНЫЙ НАРОД.
    Тех, кто рискует противостоять этому БЕСПРЕДЕЛУ - убирают, применяя различные способы. Клевета, подстава, запугивание.подкуп и т.д.
    Так что, нужно со всем смириться??? Нет!!!
    Есть еще ВЫСШИЕ СИЛЫ!
    ПРАВДА ВСЕГДА СИЛЬНЕЕ ЛЖИ!!!
    ЗАКОН БУМЕРАНГА РАБОТАЕТ!!! Я ВЕРЮ!

    • Не нравится
    • +18
    • Нравится

    Ответить

    Марина Д. 22 сентября 2014 23:03

    Статья - бомба! Олег, СПАСИБИЩЕ!!!!

    Конечно, Вяхи до такого обострения не доведёт, он слишком хитёр и осторожен. Ему шум в прессе не нужен, как тут уже кто-то писал - деньги любят тишину. Не знаю, кто автор этих слов, но сказано точно. Думаю, что Вяхи будет пытаться двигаться по тонкому "льду", постоянно испытывая прочность этого "льда". Если наши "зелёные" будут где-то пропускать плюху (по неопытности, недоразумению), этот капиталист своего не упустит и в следующий раз выжмет ещё больше. Не зря в прессе делаются вбросы про разные идеи "чего-то построить в порту Силламяэ", ох не зря! Это проверка нюха наших экологов-общественников, проверка общественного мнения. Мальчики и девочки, держите ухо востро! Не доверяйте его елейным речам, верьте только подписи на бумаге.
    Слышала, что как-то всплывала тема городских референдумов по экологическим вопросам, вот где силу прилагать надо.

    • Не нравится
    • +9
    • Нравится

    Ответить
    Добавить комментарий
Последние комментарии

Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

ага Сегодня, 06:30

Esli, а дома (самостоятельно, без учителей) они

  • Не нравится
  • 0
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Esli Вчера, 22:31

https://rus.err.ee/1609322631/vice-mjer-narvy-esli

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Dumka Вчера, 19:34

Г. Сидоренко, что могло стать причиной? Настолько

  • Не нравится
  • +3
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

может быть Вчера, 16:57

Г. Сидоренко, может быть просто уже больше никто

  • Не нравится
  • +4
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Г. Сидоренко Вчера, 16:03

Думка, Информация о предстоящей встрече была дана

  • Не нравится
  • +3
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Не верю что у нас есть будущее Вчера, 11:50

Форумчанин, Через 40 лет может уже и Мира не

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Форумчанин Вчера, 11:03

За 70 лет советской власти эстонцы худо-бедно

  • Не нравится
  • +2
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Думаю, что Вчера, 10:08

раздумье, с нами бороться - бесполезно. трата

  • Не нравится
  • +2
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

раздумье Вчера, 06:48

как пишут и при посещении Пюхтинского монастыря

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Министр МВД Эстонии: ни один православный приход в Эстонии не будет закрыт для верующих

Думка 24 апреля 2024 21:03

Были ли учителя на этой встрече? И какие вопросы

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

новости дня 23 апреля 2024 17:21

Власти Эстонии могут закрыть монастыри, которые

  • Не нравится
  • +2
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

просто житель 17 апреля 2024 20:10

да что вы так на мэрских ополчились! просто

  • Не нравится
  • +3
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

вопрос 17 апреля 2024 20:05

посмотрел. спасибо. господи... и даже собственный

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

Victor 17 апреля 2024 19:49

вопрос, тут...

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

вопрос 17 апреля 2024 18:58

а где можно увидеть какие именно ещё "дорожки" и

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

надо бы 17 апреля 2024 18:29

провести опрос среди жителей города на предмет

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

по слухам 17 апреля 2024 18:21

начинается строительство вело-мото-самокат-фиг

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

Мечтатель 15 апреля 2024 08:32

 В нашем  городишке  тоже пора некоторым

  • Не нравится
  • +2
  • Нравится


Депутат Силламяэ Гульнара Сидоренко: На город надвигается катастрофа?

катастрофа продолжается 14 апреля 2024 19:20

согласно новым данным центристы окончательно

  • Не нравится
  • +4
  • Нравится


Город Силламяэ объявил конкурс на должность директора Ваналиннаской школы

согласен 9 апреля 2024 15:25

10 лет назад многое было по другому.    полностью

  • Не нравится
  • +1
  • Нравится