Медсестра – одна из самых гуманных профессий

Источник: Силламяэский вестник

Автор: Лидия Толмачёва

Фото по просьбе редакции представлено Елизаветой Чабан.

- Да, сначала были у меня Эстонская основная школа в Силламяэ, затем гимназия в Нарве, из которой я ушла, решив получить специальность «обслуживание питания» в Ида-Вирумааском центре профессионального образования. Получила её. Проходила практику на корабле, после работала в кафе, баре. Но потом захотелось чего-то новенького, и этим новеньким стала Таллинская высшая школа здравоохранения (училась в её филиале – в Kohtla-Järve Struktuuriüksus), которую окончила в феврале 2018-го. В Северо-Эстонскую региональную больницу попала потому, что здесь проходила в кардиологии на первом и втором курсах практику. Мне понравилось, за время практики установились контакты. Так я оказалась и после окончания школы здравоохранения в этой больнице в отделении кардиологии. А теперь отвечу на первую часть вопроса. В профессии не разочаровалась, более того, укрепилась в правильности своего выбора. А вообще в жизни от всего не застрахуешься, каждый

может оказаться в неожиданной ситуации.

- Никогда не забуду этот день – 16 марта 2020 года. Пришла, как обычно, на смену в кардиологию и вижу: стоит стена, которая разделила отделение на две зоны. Позднее мы их стали называть «грязная», где больные, и «чистая».

- Настоящая стена из гипрока.

- Да, хотя про коронавирус мы уже, естественно, слышали. Ответом на наше удивление были слова, что с 18 марта мы будем работаете в отделении COVID.

- Не спрашивая желания?

- Поскольку закрыли наше отделение, раздумывать особенно-то некогда было, выбора и времени для этого не было. Как будто можно было бы и отказаться, найдя весомую причину для этого, например, связанную с собственным здоровьем, но как будто и нельзя: мы ведь медсёстры, и каждая, получая специальность, знала, что в жизни могут быть разные ситуации и с разными рисками для собственного здоровья мы можем столкнуться. Морально, как на войне, мы должны быть готовы всегда и ко всему.

- Да, согласились не все, у каждого были личные причины.

- Потому что отдельный корпус, отдельная вентиляция, ближе всего к выходу.

- Страшно было, когда поступил первый больной. Это был мужчина с острова Сааремаа в очень тяжёлом состоянии, заразился на фестивале (об этом фестивале как рассаднике коронавируса пресса писала). Почему страшно? Потому что с этим заболеванием мы никогда не сталкивались, не знали, чем и как правильно лечить. Температура у больного была высокая, кашель жуткий – лёгкие сильно поражены, не сидеть, не лежать не мог, только полулёжа или полусидя. Ситуация в первые дни у него не улучшалась, стал задыхаться… Перевели его на ИВЛ (аппарат для интенсивной вентиляции лёгких), чтобы насытить дополнительным кислородом лёгкие. Раньше нам, медсёстрам кардиологии, не приходилось обращаться с этим оборудованием. Обучение шло практически на ходу: вот так включается, вот так выключается… Когда видишь, как страдает человек, так больно становится от того, что не можешь ему помочь тотчас же, облегчить его боль!

А мужчине всего-то 56 лет. Было жалко его, морально было очень не просто наблюдать это состояние. А потом уже стали поступать другие больные, и тоже преимущественно мужчины (примерно 80% от всех пациентов). В процессе работы всему научились. А если говорить вообще о трудностях в этот период, то, как я уже сказала, сложнее было эмоционально, чем физически.

- Максимально 19 человек в нашем отделении COVID, и все они практически были очень тяжёлыми, большая часть из них прошла через ИВЛ. А возраст был самый разный - 40-летние, 50-летние, и 90-летние… Был даже ребёночек.

- Были: в нашем отделении умерли двое в возрасте за 90. В прессе была информация, что они умерли от коронавируса. Это всё-таки не совсем точно. Обе женщины имели хронические заболевания, коронавирус оказался для той и другой сопутствующим заболеванием.

- У медсестёр смены были по 12 с половиной часов (12 часов длилась сама смена, полчаса отводилось на передачу её другой смене). Передача смен происходила в «грязной» зоне. А между этой зоной и «чистой» была так называемая «серая» зона. Из «чистой» зоны в «грязную» ничего своего заносить было нельзя. Конечно, мы были защищены одеждой, обувью, шапочками, перчатками, масками… Всё, кроме очков, было больничное, ничего своего не разрешалось.

Не буду рассказывать детали, что и в какой последовательности мы надевали и как в конечном итоге выглядели в «грязной» зоне – это видно на снимках.

Кстати, маски у нас были силламяэского производства (смотрите 3-й снимок). Правда, выглядят они внешне несколько громоздкими, но зато обеспечивали защиту на 99%. Перед каждой сменой обязателен был тест на герметичность маски. Мы, конечно, проверяли друг у друга, чтобы ничего нигде не торчало, чтобы всё плотно прилегало к телу.

Так же были одеты и врачи. Конечно, в такой экипировке провести целую смену тяжеловато. Из «чистой» зоны в «грязную» в пересменок заходили и выходили обратно только все вместе, всем обслуживающим персоналом, чтобы лишний раз не открывать двери и не разносить вирус. По окончании смены в «грязной» зоне снимались перчатки, халат, всё остальное – в «серой» зоне. Маска, халат, шапка – одноразовые. Через каждые два часа медсёстрам давалось два часа отдыха. Во время отдыха никуда за пределы здания выходить было нельзя, разве что ненадолго на улицу подышать свежим воздухом, но в пределах своей территории, отдыхали в специально отведённой для этого комнате.

В палатах нельзя было включать вентиляцию, не разрешалось открывать окна, чтобы опять же избежать распространение вируса. Конечно, было жарко, душно.

Каждые два часа надо было измерять температуру больного, постоянно следить за сатурацией, соблюдать все предписания врача, которые могли меняться в зависимости от состояния пациента. Вместе с нами работали физиотерапевты, которые помогали больным делать какие-то упражнения на развитие лёгких. Два раза в неделю приходил душепопечитель (hingehoidja), который, как психолог, вёл с больными душеспасительные беседы.

Это была очень приятная женщина, которая умела поддержать словом, помогала больным связаться с домом, например, по ноутбуку, поскольку не у всех были с собой телефоны. Отделение ведь было изолированным, не у всех была связь с родными.

- График был разным. Нас предупреждали, что в случае необходимости мы должны быть готовы к работе и 48 часов. К счастью, этого до сих пор не было. С 13 мая (наша беседа состоялась 11 мая – Л.Т.) мы переходим на работу в своё отделение кардиологии. Те больные, которые были под нашей опекой, выписались, осталось несколько человек в интенсивных палатах. Отделение разгорожено новой стенкой. За той, которая перекрыла освободившиеся помещения, все обработано, продезинфицировано, вычищено, выведена вентиляция, проведён некоторый ремонт, то есть помещения подготовлены к обычной работе.

Мы не можем кардиологических больных подвергать риску. Там, где остались больные COVID, будем дежурить по графику, опять же соблюдая все меры защиты.

Если, не дай бог, будет новая волна коронавируса, то отделение COVID будет работать снова в полном режиме. Очень надеюсь, что этого не случится.

- Бывало. Порой были очень тяжёлые ночи. Иногда больной был очень агрессивен, раздражителен, руки и ноги пускал в ход, скидывал маску… Но ко всему привыкаешь. Особенно сложными был конец марта и первые дни апреля.

- Два или один, если позволяла возможность. У нас количество мест было больше, чем больных, поэтому можно было лежать и по одному. В одной из палат лежала семейная пара.

- Согласна с Вами по поводу опыта. Это был для нас, медсестёр, вызов. Мы научились лечить таких больных, обращаться с ИВЛ. Конечно, для совершенствования себя в профессии это хорошая школа. В молодости особенно не задумываешься о собственном здоровье. Но вот пройдя через такое отделение, мы все поняли: своё здоровье тоже надо беречь. В этих условиях, в которых оказались мы, проверялась и команда. Я хочу сказать, что наша команда была супер-командой, которой присущи и поддержка друг друга, и взаимовыручка, и терпение.

Поначалу был стресс сильный, но мы справились – и это главное.

- Нас, конечно, не бросили на произвол судьбы, вот, дескать, тяжёлые больные - и справляйтесь с ними, как можете. Действия медсестёр были под постоянным врачебным контролем: врачи могли отслеживать ситуацию через мониторы. Никогда не было случая, что надо выходить на смену, а нет, например, халата, маски или шапочки, всегда всё было готово. Нас во время смены бесплатно кормили. Чередование работы и отдыха – это тоже можно отнести к заботе о нас.

Чувствовалось, что и для лечения больных ни на аппаратуру, ни на лекарства государство не жалело средств. Вообще, считаю, наша страна к этой ситуации неплохо подготовилась в отличие от некоторых других стран, если судить по той информации, которой мы располагаем. Не забывали нас и спонсоры: вода, соки, шоколадки – всё это персонал имел.

- Думаю, что не открою секрета: нам была пообещана двойная зарплата. Но я хочу сказать, что когда ты находишься внутри отделения, один на один с таким тяжёлым больным, ни о каком вознаграждении не вспоминаешь. Так хочется помочь больному! А когда он шёл на выздоровление, и ты видела его благодарные глаза – это, поверьте, многого стоит! Говорю не для того, чтобы покрасоваться: вот я какая патриотка профессии! Это действительно так. Это честно.

- Человечность.